– А какие еще предложения? – осторожно спросил Артур.
– Год вы работаете, как на заре туманной юности. Самоотверженно, словно герои капиталистического труда. Организовываете всем нам сверхприбыль, закрываете долги по вашему проекту. Сами. Зарабатываете деньги. Много. Все честно делим. И тогда – через год – будем договариваться. Уже без штрафных санкций. Захотите на волю – отпущу.
Снова – глаза в глаза. Руки как крылья… Сергей не с ними, стоит поодаль и смотрит. С жадностью.
– Мы согласны, – ответил Лев.
А я выдохнула с облегчением – услышав, какой тон выбрал Томбасов для беседы, я была уверена, что певцы откажутся.
Бывший солист сделал несколько шагов вперед.
– Здравствуй, Сергей, – холодно проронил Лев.
И в его зеленых глазах расстилается какая-то бесконечная тьма.
– Здравствуй, – с той же интонацией ответил Сергей.
– Привет, – Иван улыбнулся широко и счастливо.
На мгновение смутился, потом снова улыбнулся.
Артур выглядел скорее довольным, чем раздосадованным.
– Работаем, – скомандовал господин Томбасов. – Все вопросы – через Олесю Владимировну. Вадим, поехали.
Бизнесмен удалился, а мы остались, ошарашенно глядя вслед ему.
– А разговор на крыльце был, видимо, чтобы полы не пачкать, если не договоримся, – вздохнул Лев уже не яростно, а как-то обреченно.
– Пошли работать, чего тут стоять?
И Иван первым пошел к двери.
– Вы собираетесь работать, после того как… – попытался завестись Лев, но уже как-то без азарта.
– Томбасов, конечно, тот еще, но… – начал Артур.
– Мы реально пели позорно на последнем концерте. И в записи рекламной разошлись. Это просто не вокал, – Иван огорченно покачал головой.
– Пошли, – принял решение Лев. – Год так год. А там посмотрим.
Сергей, по-видимому, что-то хотел сказать, но… опять же промолчал.
Мы пересекли холл с лестницей, что вела на второй этаж в гостевые комнаты, повернули и оказались в эдаком концертном мини-зале. На небольшой сцене притаился черный красавец-рояль, вокруг были расставлены аппаратура и стойки с микрофонами.
Лев привычно сел за рояль, пальцы легко и ласково пробежались по клавишам. Повелительный кивок – и начались эти бесконечные нудные ми-ми-ми. Но… Я закрыла глаза и поняла, что это – красиво. И даже на уровне распевки – музыка.
– А что вы любите, Олеся Владимировна? – вдруг обратился ко мне Артур.
Кстати, выглядел он по-прежнему погано, но голос уже зазвучал.
– Я? – Я улыбнулась. – Бардов. Рок. Я много чего люблю.
– А что для вас спеть?
Ой, он обаяние включает, ты ж моя прелесть. Как говорит моя подруга: «Не люблю мужиков, которые глазки строят лучше, чем я!»
А этот… тенор… явно в этом деле профи. Вон как сверкает глазами, поганец.
– Так что?
Я задавила в себе грубость: «Вашу концертную программу чисто». Пожалуй, одной