Мери Поппинс для квартета. Татьяна Ковалёва

вздыхает.

      – Она хоть не ядовитая? – проворчал бизнесмен, издалека протянув плед Машке. Дочь забрала и закуталась. – Не летает? – продолжил господин Томбасов, рискуя жизнью и явно не понимая, что от жестокой расправы его отделяет только аристократическое воспитание Клеопатры и ее философское отношение к жизни.

      Мы обреченно вздохнули все втроем. Мужчина совершенно не осознал, с каким совершенством его свела судьба. Что поделать. Мы не опустим голову перед разочарованиями. Примем все как есть. С гордостью.

      – Олеся Владимировна, вы ужинали? – спросил Томбасов.

      – Да. А вы?

      – И я не голоден. Мы можем поговорить?

      – Конечно, – поднялась я.

      Ненормированный рабочий день. Я тебя люблю. Наверное.

      – Спасибо.

      Мы дошли до гостиной, в которой они были вчера с Сергеем, расселись в кресла. Я посмотрела на камин с сожалением. Как было бы прекрасно, если бы можно было его разжечь. Но летом, тем более таким жарким, как сейчас…

      – О чем вы задумались? – спросил господин Томбасов, слишком пристально изучая мое лицо.

      Я улыбнулась ему, не отводя взгляд. В глазах мужчины заплясали огоньки, словно отблески зажженного камина. Так. Олеся Владимировна-а-а-а. Уймись, не позорься. Куда тебя несет? Уверенный в себе мужчина с четкой аурой успеха и властности. С сильными теплыми руками… Эх.

      – Я хотел бы выразить вам огромную благодарность, – тихо сказал Олег Викторович.

      Я кивнула. А что – мне не жалко, пусть выражает. Доброе слово и Клео приятно.

      – Я посмотрел запись репетиции. Надо разбираться, действительно, откуда у Льва взялась информация подобного толка.

      – Диверсия?

      Бизнесмен посмотрел на меня с насмешкой:

      – Ну, это не госконтракт, чтобы задумывать такую сложную многоходовку. С дезинформацией и диверсиями.