Не доезжая километра до болота, почувствовала тяжесть в голове, сильно застучало сердце, стало тяжело дышать. Лодка встала, не пройти, не проехать. Тут стояли, которые послала Шагара. Все бледные. Воздух здесь был не просто тяжелый и затхлый, как в склепе с открытыми саркофагами, он еще застилал глаза, затыкал уши и давил, давил, давил. И серая марь вокруг. Везде. Видишь на метр-полтора, не больше. И где-то на грани слышимости – писк, не как у мыши, даже летучей. А на одной высокой, визгливой и непрерывной ноте. Как уши не затыкай, он слышится. Люди начали ежиться. Все стоят, даже один шаг сделать было трудно. Дэзи припала головой к земле, скулит и лапами уши бьет. Гул нарастает, в глазах рябит, сердце колотится. Более того, ещё минута, две – и люди начнут разбегаться. Я и сама сейчас разбегусь на все четыре стороны.
Но из каких-то далеких лет и лиг, вдруг вырвался еле слышный шепот, и я повторяю, проговариваю, даже пою, всё громче и громче:
– Не ведьма, не колдунья ко мне явилась в дом
– Не в пору полнолунья, обычным летним днем…
– "Обычно на рассвете я прихожу во сне.
– Но все не так – на этот раз", она сказала мне.
"Любой из вас безумен, в любви и на войне.
Но жизни звук не обрывай", – она сказала мне.
И вместе с группой "Ария" я запела или может заорала, не знаю:
"Там высоко и нет никого, там также одиноко, как и здесь.
Там высоко и бег облаков, к погасшей много лет назад звезде".
И я сделала шаг вперед. Туда, где умирали люди, за меня и моих людей:
– "Пока ты жив, не умирай, на этот мир взгляни.
Шагара, Ёкай, Хида, Села стронулись с места.
– Не торопи свой час", она сказала мне.
Абхая, Кали, Хальфдан, Зигрид шагнули за ними.
– "Сбежать от жизни можно, от смерти никогда.
Весь отряд, набычившись, двинулся за нами.
– Сама жизнь крылья сложит. Но я вернусь сюда".
И все вместе – вперед, в туман, в марь. И все вместе – в высь:
– "Там высоко и нет никого, там также одиноко, как и здесь.
– Там высоко и бег облаков, к погасшей много лет назад звезде".
Песня нарастала, заполняла лес и небо. И мы шли, шли, шли. У края болота остановились, как уткнулись в стену. Гайн стоял один и только далеко, в тумане виднелись силуэты людей. Я смотрела ему в глаза и видела только тупую усталость и пульсирующую боль.
– Почему?
– Наши шаманы увидели, что и тебе, и твоему мужу грозит смерть. Страшная. И тогда погибнет и мой народ. Может ты и отвела бы беду, но шаманы дали оценку половину на половину. Мы не могли рисковать.
– А