– Мы ищем трех пожилых леди, – пробормотал я.
– Что-что? – осклабился незнакомец, позволив собаке подтащить его ближе к нам. – Говори громче, малёк. Робеешь, что ль? Вон как голосок-то задрожал!
Не знаю, чего он добивался: хотел просто напугать или правда намеревался сделать нечто ужасное – к примеру, порезать нас на кусочки и скормить своей псине. Я живо вообразил, как мои обглоданные кости устилают нору, в которой он держит эту тварь, та возвращается через несколько дней и доедает мое бедро.
– Мы ищем трех старых женщин! – громче повторил я.
– Ни к чему вам их искать, – заявил балаганщик. Говорил он все еще зло, однако упоминание старух что-то изменило.
– Почему это? – спросила Абра.
Такой уж у нее был характер. Она всегда задавала вопросы. Всегда.
Незнакомец ослабил поводок, и пес рванул к нам, но хозяин тут же притянул его обратно.
– Не ваше дело! Мой пес голоден. Детишкам не стоит околачиваться за кулисами.
Но тут он вдруг замолчал и подтянул собаку ближе к себе. Произошедшая перемена выглядела почти комично. Псина отползла назад и спряталась за ногами хозяина. Шерсть у нее на загривке встала дыбом.
Из тени вышли знакомые мне старухи. Я их не замечал, пока Абра не стиснула мою руку. Я обернулся на подругу – та, широко распахнув глаза, таращилась в сторону деревьев.
Сначала мне показалось, что старухи парят над землей, – такими легкими шагами они ступали, при этом их туловища оставались неподвижными. Вместо цыганских нарядов, в которых они красовались в антикварном магазине, женщины облачились в плащи с капюшонами, что затеняли их лица.
– Нет-нет, я не то имел в виду, вы же знаете… – бессмысленно забормотал балаганщик, хотя ему не задали ни одного вопроса.
Старухи приблизились. Та, что шагала впереди, опиралась на палку. Вторая несла большую чашу. Третья же остановилась, скрестив руки на груди и пряча костлявые запястья в тяжелых складках плаща.
Балаганщик все еще бормотал себе под нос, понизив голос до шепота. Старуха протянула ему чашу. Она ничего не сказала, но было ясно, что незнакомец обязан взять подношение.
– Проклясть меня хотите? – с воинственным видом взвизгнул балаганщик. – Вам запрещено накладывать на персонал заклятия! Иначе черта с два вам позволят продолжить с нами путь!
Женщина вздохнула, но не произнесла ни слова, только протянула ему чашу. Он взял ее: должно быть, чаша оказалась очень тяжелой, потому что балаганщик чуть не уронил свой груз. Незнакомец повернулся и заковылял прочь, то придерживая ношу бедром, то подпихивая коленом, стараясь покрепче перехватить. Иногда он ставил ее на землю и разминал мышцы, словно у него устали руки, но потом все равно поднимал. Балаганщик нырнул в тень, присел и исчез в зеленой палатке с ярко-синим брезентовым клапаном.
– Запомни! – крикнула ему вслед старуха.
В