И вот теперь и она держит в руках сверкающую жар-птицу журналистской удачи!
А давний её друг, до тошноты умненький-благоразумненький Романыч, предлагает повыдергать из этой звёздной залёточки самые огнедышащие перья!
Изрядно поколебавшись, Лариса приняла соломоново решение. Она, как и велел Сокольский, максимально, до требуемых стандартов, ужала проклятый объем. Но, имея реальную возможность вывести человеческую дрянь на чистую воду, не смогла этим не воспользоваться. И как работник газеты, как простой честный журналяга, но и как мать, совесть которой после визита Елены Николаевны упорно противилась профессиональному прагматизму. Поэтому всё же сделала не безликий сюжетец, а животрепещущее, почти криминальное чтиво, с именами и местами действия.
С этим и отправилась к руководству.
Но на этот раз пошла уже не к Андрею Романовичу – его точку зрения она уже знала, как и то, что менять своего мнения Сокольский не станет. Направилась прямо к главному редактору «Обоза» Борису Ильичу Тришу.
Тот встретил хмуро: Лизетта, несмотря на сданные хвосты, всё же накапала на неё за разгильдяйство. Лариса без лишних слов положила перед главным распечатанный текст.
– Что это?– недовольно-брезгливо, как часто разговаривал с подчинёнными, спросил Триш.
– Думаю, бомба. Прочтите, пожалуйста.
– Что, Сокольский не мог прочитать?
– Читал. Хочу, чтобы и вы посмотрели.
– Господи, Лебедева, всё у тебя какие-то выверты – пробурчал Триш, двумя пальцами ухватывая стопку листов. Лариса, всё ещё стоя, наблюдала за ним. Постепенно лицо главного менялось. Надутое недовольство сменила сосредоточенность, потом – заинтересованное напряжение; щёки залил румянец возбуждения. Он уже сверлил взглядом бумагу, иногда возвращался к началу или к середине, сравнивая факты, потом опять продолжал, внимательно следя за нитью повествования. Красная ручка, которую он взял было для редакторских пометок, вертелась без дела между пальцами.
Закончив читать Борис Ильич перевернул листы и углубился в текст снова, проглядывая его вторично. Наконец, отложил и поднял глаза на Ларису:
– Откуда это у тебя?
– Елена Кротова сама принесла.
– Как это сама?
– Напросилась на встречу и обо всём этом рассказала.
Триш недоверчиво хмыкнул. Поинтересовался:
– А что Соколский говорит?
– Говорит,