Пока мы разговаривали, домочадцы прикончили бутерброды.
После трапезы по расписанию намечался просмотр серии «Фантомаса». Но Любомир бросил на пол стеклянный шарик, и тот разбился. Ульяна заплакала: шарик принадлежал ей. Лев Арнольдович не сдержался и шлепнул Любомира полотенцем.
– «Фантомас» плохо влияет на детскую психику! Не потерплю западные фильмы в своем доме! – распсиховалась Тюка и выключила телевизор.
– Это же классика! – встряла я.
– Не православное дело – подобное лицезреть! – отчеканила Марфа Кондратьевна.
Христофор и Глафира, оставшись у потухшего экрана, начали драться за бинокль. Таскали друг друга за волосы. Родители бездействовали. Я, забрав младших в другую комнату, читала им сказки, а Тюка громко жаловалась супругу:
– Такую гадину пригрели у себя! За десять лет я впервые помыла чашку! Это она меня довела!
Лев Арнольдович ответил:
– Может, пора начинать, Марфа Кондратьевна? А то совсем забудешь, как это делается. Полина – молодец!
– Ты за нее, предатель?! – воскликнула Марфа Кондратьевна.
– Она меня борщом кормит! С черным хлебом и чесноком! – Лев Арнольдович причмокнул от удовольствия.
– Изменник! – злобно выкрикнула Тюка.
Глафира и Христофор, хорошенько подравшись, приметили, что дверь в кабинет не заперта, и наперегонки бросились к компьютеру. Чтобы одолеть сестру, которая была сильнее физически, Христофор пошел на хитрость.
– Она не святая! – заорал он на всю квартиру.
– Слушай, сынок, кого это волнует? – отозвалась мать.
– Она учится в православном интернате, а сама грешит! – надрывался Христофор.
– Мы вместе согрешили! – защищалась Глафира.
Лев Арнольдович начал было сочинять забавную частушку о происходящем, но тут выяснилось, что Глафира и Христофор подглядывали через бинокль в окна многоэтажки напротив.
– Он рассматривал, как девушка переодевалась! – выдала брата Глафира.
– А она!.. А она… – Христофор задыхался от возмущения. – …Как мужик без штанов вышел из душа!
От компьютера обоих доносчиков прогнали. Тщательно заперев кабинет, единственное место, откуда можно было выйти в интернет, Марфа Кондратьевна стала собираться на митинг. Лев Арнольдович тоже исчез, пообещав вернуться ближе к ночи. Дети сновали по квартире, подобно воробышкам: ни в школу, ни в детский сад они не ходили. Христофора в православном классе отпустили до середины февраля.
Любомир и Ульяна, вооружившись плюшевыми игрушками, колотили старшего брата, а Глафира, устроившись в потрепанном кресле у лоджии, увлеченно писала стихи в блокнот.
Христофор, извернувшись, изо всех сил ударил Любомира ногой, тот от боли согнулся пополам.
Я тряхнула Христофора за плечи:
– Не смей обижать маленьких!
Христофор фыркнул и пошел на