Он не нравился Рафу. И чувствовал неприязнь, и сейчас явно намеревался изменить отношение наследного принца к себе. Зачем? Опального Рафа отстраняли от политики с тех пор, как он вернулся из печально известного «Тумальского» похода.
– Ничего себе, – буркнул Раф, с трудом проглотив кусок, чудом не застрявший в горле от неожиданного появления.
– Вы когда-нибудь пробовали особую императорскую кить? – спросил новоявленный отцовский наймаст. Только сейчас принц заметил в руках Вансинга кожаные мехи, в которых что-то булькало при каждом движении. – Кажется, император Таифа не склонен с кем-либо делиться напитком особой отгонки…
Раф покачал головой. Это можно было принять и за «да», и за «нет», причём по обоим пунктам. Несмотря на благодушие от опьянения, ему совсем не хотелось общаться с отцовским прихвостнем.
– Ваше высочество, – синг чувствовал вскипающую в принце неприязнь, и тон его вдруг превратился из нагловато-заискивающего в искренне-проникновенный. – Пожалуйста… Выпейте со мной, очень прошу. Умоляю.
В голосе Вансинга прорвалась такая тоска, что Рафу и в самом деле стало немного жалко его, а ещё немного – жутко. Он поёжился:
– Ладно…
В конце концов, ничего с ним не случится от глотка знаменитого элитного пойла. Синг, не торопясь, но как-то очень ловко присел рядом, прищёлкнул пальцами, и из темноты тут же появились две чистые чаши. Широкие по краям – Раф знал, что кить пьют именно из таких.
Он никогда раньше не пробовал молоко жикоров, даже во время военного похода. Принцу, любителю лёгких – под его характер, – фруктовых вин, никогда не нравился даже вид кити: белоснежная, тягучая, как сбитое в сливки молоко. Но сейчас, с отвращением пригубив эту вязкую жидкость, Раф вдруг с удивлением обнаружил, что ему и в самом деле вкусно.
– Это неплохо, – поделился он своим открытием.
– Пейте, ваше высочество, – синг залпом опрокинул в себя всю чашу. – У меня в палатке есть ещё.
– Ты…э-э-э, Вансинг, не боишься, что поутру рука не будет тверда? Я слышал, что кить – чрезвычайно крепкая, долго не отпускает.
– Зовите меня Ваном, – попросил синг.
– Хорошо, – кивнул резко подобревший Раф. – Так ты, Ван, не боишься завтра на охоте опозориться перед его величеством?
– От императорской кити похмелья не бывает, – обнадёжил синг.
А потом вдруг добавил задумчиво и совершенно непонятно:
– А даже если и так, то… Вдруг это не будет иметь никакого значения? Простая головная боль с похмелья? И… Для всех ли будет завтра?
– Что? – принц совсем его не понял.
– Я имею в виду, все ли завтра останутся прежними? А если кто-то станет другим, то останется ли похмелье прежним?
– Всё, что я думаю об этом вопросе, – глубокомысленно ответил Раф. – Это то, что тебе, Ван, кажется, уже хватит…
Но тот даже не услышал его.
– Завтра уже наступило, – произнёс всё тем странным тоном, словно был