Прибравшись в избе, я вышел во двор.
Было прохладно. Моросил дождь, а резкий ветер носил по двору сорванные листья и хлопал дверью сарая. Я направился к строению и прежде чем закрыть дверь, заглянул внутрь. Там на полу была оставлена банка с мазью и окровавленный лоскут.
– Ушли. – Невесело произнес я и закрыл дверь на засов. – А может оно и к лучшему – зачем нам волк?
Вдруг за спиной у меня что-то стукнуло, и я обвернулся. На поленнице у сарая сидел ворон. Он смотрел на меня своими черными глазами и что-то бубнил себе под нос.
– Привет! Давно не виделись, – произнес я, а он, взмахнув крыльями, громко каркнул.
– Это он попрощаться прилетел. – Крикнул мне отец с крыльца, замечая мое удивление.
Птица, услышав его голос перелетела ближе к дому и, сев на ветку березы прокричала еще раз. Отец помахал ей рукой, и она поднялась в небо. Сделав большой круг над нами, ворон улетел.
Мы проводили его взглядом, и отец сказал:
– Он больше не вернется. Свою миссию он выполнил. Пошли в дом, сынок! Прохладно на дворе.
В сенях я ему сказал:
– А я сегодня во сне опять эту женщину видел. А с ней рядом наш волк и ворон…
– А почему наш?
Я пожал плечами, а он сказал:
– Пошли в дом, там все и расскажешь.
Мы вошли в горницу и сели за стол, где отец приготовил еду для завтрака. Я рассказал ему все, что видел во сне. И только встречу с девушкой я не озвучил. Для меня это было сокровенным.
Каждую ночь, ложась спать, я молил Бога увидеть незнакомку во сне. Но девушка мне больше не снилась. Я думал о ней и какое-то непонятное, незнакомое мне чувство наполняло меня.
Часто гуляя по берегу реки, я пытался установить место нашей встречи. Я заходил даже в ивняк, разыскивая приметы данные мне во сне. Как-то в зарослях я наткнулся на знакомое мне место. У старой коряги, где лежал волк, еще валялись окровавленные тряпки и ветки, служившие маскировкой. Пройдя по ивняку, я заметил на сломанной ветке осины пестрый лоскут. С трудом отцепив его от сучка, я понял, что эта ткань была частью одежды человека. Узор на обрывке был вышит разноцветными нитками. Ровная гладь говорила о мастерстве вышивальщицы. Я бережно положил лоскут в карман и пошел дальше, размышляя о находке. Вскоре я вышел из зарослей и поднялся на высокий берег. Здесь я заметил, как из трубы нашего дома выходил дым.
– Батя уже печь растопил. – Подумал я и ускорил шаг.
Отца я нашел у сарая под навесом. Он что-то мастерил, работая рубанком. Стружка, подхваченная ветром, разлетелись по сторонам, а он, дострогав поделку, строго спросил:
– Почему без ружья, почему без собаки?
– Да, я здесь недалеко… – Оправдывался я.
– Чего ты болтаешься без дела?
Отец присел на полено и посмотрел на меня.
– Ты чего такой злой, батя?
– Я не злой, я строгий. – Поправил он меня и продолжил. – Повзрослел ты, сынок. Вон, какой складный мужичок из тебя получился. Жаль, что мать тебя не видит. – Сказал отец и глаза его заблестели.
Он потер их ладонью и отвернулся,