Какие-то скрипы, гудения, треск, –
Непериодический шум.
То гул равномерный, то грохота всплеск –
Не для размеренных дум.
А может, ушёл «романтизьм» от того,
Что возраст уже не тот,
Чтоб чувствовать в стуке колёс волшебство,
Отраду от серых скукот.
* * *
Радости разбросаны повсюду,
Стоит только встретить и открыть
Триста тридцать три конкретных чуда,
Что должны сегодня удивить.
Рыбные мотивы
Быть, наверно, очень вредно
Жареным анчоусом,
Сдобренным довольно щедро
Кисло-сладким соусом.
Также не совсем желанно
Быть солёной килькою,
Скрытой пахнущею пряно
Луковой мантилькою.
И уж точно быть не нужно
Тюльковой обрезкою,
Сжаренной в биточках южных
Жёнушкой одесскою.
* * *
Эх, попрёт сейчас поэтов
Сочинять про осень
Разномастные куплеты
Про листву и просинь,
Про уныние от плясок
Листопадных роев,
Про багрянец, игры красок
И про всё такое.
Каждый год народ поэтит
Осенью про осень.
Но никто вам не ответит,
Что такое просинь.
* * *
Коты поют на крыше про cat love,
А мы считаем, что кричат мяв-мяв.
В кошачьем языке так мало слов,
Но каждый третий мяв – он про любовь.
А первых два – мне не дадут соврать,
Звучат как «эй, хозяин, дай пожрать!»
* * *
Натура не ищет верлибра,
Натура желает структуры,
Отмеренных до миллилитра
Стихов желает натура.
Всё нынешнее поветрие
«Безрифмого стихописания»
Не вызывает доверия
И требует – спиртования.
И только лишь после отмеренных
Двухсот иль трёхсот миллилитров
Можно принять потеряно
Корявые строки верлибров.
* * *
Сколь не точи, мой друг, своё
Уменье сочинять для масс,
Сколь не старайся – это всё
Уже написано до нас.
Уже описаны листвы
Багрянец, золото, янтарь,
Весь сонм эпитетов, увы,
Возлёг на осени алтарь!
Весь спектр уныния и грусть
От подступающей зимы
Познал читатель наизусть!
Ну что ему добавим мы?
Наш развращённый эстетизм
Изыщет разве что какой
Изящненький неологизм
О видах осени благой.
Оставим рвение пера
Нанизывать бусинки фраз…
Увы, осенняя пора
Стократ описана до нас.
* * *
Мыслевращеньем
соосным
Мозг
разжижает скука.
Лучше
блуждать
в