Епархиальные реформы. игумен Савва (Тутунов)

общества верующих. Участие клира и мирян в управлении представлялось как их неотъемлемое право, причем их голос ставился на один уровень с голосом епископа. Нельзя считать, что эти тенденции были маргинальны. Типичным их выразителем был, к примеру, уже упомянутый П. В. Тихомиров. В наиболее радикальной форме они были также представлены в отдельных статьях профессора В. Н. Мышцына. В более сдержанной, но, впрочем, достаточно яркой форме, они были выражены в документах «Союза ревнителей церковного обновления», а также в статьях других известных церковных деятелей, в частности, НА. Заозерского и Н. Д. Кузнецова.

      Однако течение, преобладавшее как в церковном обществе, так, в еще большей степени, и среди епископов, выражало стремление к приобщению клира и мирян к управлению епархией, но с сохранением за епископом полноты власти и свободы в принятии решений. Значение клира и мирян определялось в таких случаях по-разному: от широкой консультативности до участия собственно в управлении с определенной степенью решающего голоса. Именно таких взглядов придерживалось и большинство членов Предсоборного присутствия в его общем собрании и в его втором отделе.

      Указанные либеральные и крайне либеральные тенденции имели своей причиной не только увлеченность их авторов политическими идеями революционного времени, хотя определенное влияние последних на этих авторов проследить можно. Эти тенденции во многом объяснялись реакцией на разрыв между епископатом, с одной стороны, клиром и народом – с другой. Об этом разрыве широко писала церковно-общественная пресса, профессура академий, его обсуждали в «Союзе ревнителей церковного обновления» и в «Московской комиссии». Наиболее радикальные авторы писали о деспотизме архиереев и гегемонии монахов, более сдержанные – о фактических причинах отрыва архиереев от паствы: бюрократической загруженности, размерах епархий, частых перемещениях с кафедры на кафедру. Этот разрыв осознавался и болезненно переживался большей частью епископата, он был подробно и с горечью описан в архиерейских отзывах. Епископат искал пути к разрешению этой проблемы, что привело многих архиереев к предложениям таких реформ, которые привели бы к участию клира и мирян в епархиальном управлении.

      Наконец, наряду с проблемой практических ограничений пастырской деятельности архиерея был поднят и вопрос об ограничениях, нарушающих каноническую норму епископской власти. Это касалось, во-первых, возвращения из ведения центральной власти в ведение епархиальной власти ряда вопросов, которые были несправедливо вынесены за рамки личных полномочий архиерея. Во-вторых, здесь шла речь о водворении секретаря консистории в более узкие рамки, поскольку de facto занятое им место часто ограничивало свободу действий архиерея (и консистории). Попутно решался вопрос о правах государства на надзор за епархиальной властью. Впрочем, даже в ходе дискуссии в Предсоборном присутствии, где эти вопросы обсуждались наиболее детально, можно отметить, что ставились