– Ладно, деда, разберусь как-нибудь, – посулил Хантер, отправляя в рот сочную шпанку, сорванную на ощупь в темноте. – Да и недолго уже мне тут осталось. Поеду, довоюю, а там… или ишак околеет, или шах помрет…
– Ты там полегче, – проворчал дед в усы, – а то ты у нас запальной, чисто бутылка с зажигательной смесью…
– Ну ты, дед, даешь! – рассмеялся Хантер. – Меня приятель афганский, майор Чабаненко, так и зовет – «коктейль Молотова»!
– Правильно зовет. Не лезь поперед батьки в пекло на той чертовой войне! Будь осторожнее. Награды тебя сами найдут, нечего о них и думать. Но и задних пасти – тоже не дело, ты ж офицер! – Старик внезапно со всего размаху хлопнул внука по спине. – Эх, Сашко, сколько же я на своем веку навидался бессмысленных смертей – по глупости, по неосмотрительности, из-за своего и чужого разгильдяйства!.. Ну, да ладно, не буду я тебе мозги полоскать; думаю, после ранения ты и без меня кое-какие выводы сделал, так?
– Так, деда. – Хантер благодарно обнял старика – как в детстве, когда творил какую-нибудь шкоду и, прячась от братьев или родителей, просил у него «политического убежища». – С шашкой и на белом коне нынче много не навоюешь. Да ведь и на роте мне остается сидеть всего ничего – месяц-полтора. Есть разведданные, что поставят меня на отдельный десантно-штурмовой батальон в Зону ответственности «Юг».
– На батальон, – удивился дед, – старшего лейтенанта?! Даже в ту войну такое редко случалось, разве что в кошмарном сорок первом. Я батальон получил только в сорок третьем на Курской дуге, уже капитаном…
– Так ты же командир, а я – «заместитель по борьбе с личным составом»! – припомнил Хантер армейские шуточки-прибауточки.
– Без разницы, – не успокаивался упрямый старик, – боевой развернутый батальон для старшего лейтенанта – большая ответственность! Ты уж смотри там, не опозорь наш род! – Он потрепал внука по загривку жесткой ладонью.
– Будь спокоен, дед, не опозорю, – пообещал тот. – Мне бы только побыстрее в Афган попасть! Должников у меня там – шайтану не пересчитать.
Непрошеными гостями перед глазами промелькнули видения недавнего прошлого, старлей сцепил зубы. На скулах вспухли желваки.
– Месть вещь правильная, – проговорил дед, жестко поглядывая на внука. – Да только она голову кружит. Мы тоже ангелами не были. Когда в Германию вошли – жуть, что творилось: убийства цивильных, грабежи, изнасилования, мародерство… Был особый приказ Верховного по этому поводу, и только после этого Жуков, Рокоссовский и Конев навели порядок, каждый на своем фронте: за преступления против мирного населения – расстрел на месте, без суда и следствия…
Дед умолк, задумался и вдруг проговорил после паузы:
– Хотя… Не стану греха таить: в сорок пятом, когда я узнал, что Оксану убили, у меня в голове все помутилось. Я выкинул из своей «тридцатьчетверки» механика-водителя и погнал туда, где ее машина догорала. Когда подоспел, пехота тех, недобитых,