–Иногда сон уходит, – сказала Она, кутаясь в полотенце и плед, хлюпая носом от простуды, вдыхая запах горячего чая, – И что тогда делать? Я лежала, лежала и слушала, как проезжают мимо моих окон машины, как голубь царапает когтями карниз, как ветер шумит в соседнем дворе, и не могла уснуть, понимаешь, совсем. Совсем не могла. Мне казалось иногда, что я слышу дыхание: ровное, мягкое дыхание, словно кто-то спит рядом со мной. И хотелось рук, мне очень хотелось почувствовать руки, которые обнимают меня, прижимая к сердцу, к этому дыханию. Но я не спала, это я точно знаю. Я не спала ни минуты, понимаешь? Я все думала, думала. Я даже не всегда могла понять, куда привели меня мысли: какие-то неясные образы, обрывки фраз, картинки из прошлого и разговоры, которые давно пора забыть. Зачем я все это помню? А потом был дождь. Он начался около пяти. Я встала, одела что-то, и пошла гулять, вот так просто гулять по улицам. А потом пришла к тебе. Я кажется, простудилась. Да?
Вера молча кивнула. Никогда не было ясно – верит она или нет, Вера вообще верила только в себя, но и это в наши дни не так уж мало. Лицо ее было все таким же сонным, очевидно, окажись Вера сейчас опять в своей кровати, она уж точно не стала бы думать, тем более думать о том, что давно пора забыть. Да и вряд ли она помнит весь это хлам.
–Знаешь что, Оленька, ложись-ка ты поспи, наверное, – она встала, явно собираясь навести здесь порядок.
Оля лишь печально вздохнула и как-то странно посмотрела в окно, где все еще шел дождь. Все-таки Она простудилась. Все-таки Она, наверное… глаза Ее мягко закрылись, и тишина пробралась в Ее мысли, и только дыхание – теплое, близкое, словно кто-то спит рядом, стоит только протянуть руку, стоит только…. Спала Она на удивление спокойно. Она спала.
Когда Она проснется, солнце будет уже высоко. Когда Она проснется, будет солнце, много слов и таблетки от кашля. Теперь от всего есть таблетки: от кашля, головы, пустоты и грусти, только далеко не все они лечат. Далеко не все можно вылечить. Далеко не все надо лечить.
Когда Она проснется, будет день. А днем всегда все кажется иначе – не хуже, не лучше – иначе.
И никто не поймет, почему Она ни свет ни заря вышла из дома в легком платье и летних сандалиях гулять под дождем без зонта. Никто не узнает, куда она шла, что вело ее сквозь потоки воды, что искала Она на пустых улицах и в слепых окнах домов. Даже Она, особенно Она.
Просто новый день. Просто новый день открывает новый лист, где все теперь может быть иначе. Так кажется, так думается. Так не бывает.
Она вернется домой. И горячий душ напомнит осенний дождь, но не заменит. Она стряхнет с себя усталость, скинет тяжелые мысли, расправит плечи и не полетит. Для полета нужны крылья. Может, именно их Она искала?
Но не нашла.
***
Я