Стрела пробила гиганту шею насквозь.
Казалось, земля дрогнула, когда он упал, – или это Итку так сильно трясло. «Я застрелила его со спины, – думала она, медленно подходя к телу, которое с трудом переворачивал Гашек, – и я выжила». Убитый в самом деле напоминал медведя: темный, грузный, с желтыми острыми зубами. Но кроме медведя он напоминал кого-то еще.
– Проклятье, – пробормотал Гашек, положив ладонь на морщинистый лоб дикаря, – как ты здесь столько лет один…
Итка вспомнила. Во время пожара в Ольхе она не пыталась звать на помощь, потому что он все равно не услышал бы. В отросшей темной бороде появились седые волосы, но лицо осталось все таким же добрым. Особенно теперь, когда его черты разгладились и застыли.
У Итки подкосились ноги.
– Похоронить надо, – сказал Гашек. – Сташ заслужил.
Лес шепнул что-то в ответ, поддаваясь короткому порыву ветра, и затих, как перед грозой. Рыть землю оказалось нечем. Они сделали для Сташа другой курган, из ветвей и листьев. Накрывая тело медвежьей шкурой, Итка думала о дядьке, который не знал и такого хрупкого покоя.
– Прости меня, – сказала она вместо длинной речи, которую принято произносить над свежей могилой. – Прости, Сташ. Я этого не хотела.
Гашек надел перчатки и тронул Итку за плечо: пора ехать. Они все еще в бегах, а теперь, ко всему прочему, обокрали человека. Отвязав умело спрятанных лошадей, они направились прочь из этого леса, надеясь, что до самого Бронта никого больше не встретят.
Совсем не к добру все эти случайные встречи.
Глава 3. Тройка жезлов
Берстонская земля ожидала дождя. В воздухе, уже не лесном, но еще не пригородном, стоял запах надвигающегося ливня. Ветер услужливо гнал в направлении Бронта тяжелые тучи, скрывая по-летнему жаркое солнце.
Гашек уже вошедшим в привычку движением подтянул плохо сидевшие перчатки. Видимо, по сравнению с Якубом, у него узкая кисть. «Господская», – наверняка пошутила бы Итка, будь она в настроении шутить. Гашек в очередной раз покосился на охотничий лук, спрятанный под неплотно свернутым плащом.
Итка отпустила поводья, чтобы переплести волосы: в дороге она убирала их в пучок из кос, простую прическу, которой ее давным-давно научила Лянка. Думать об убитой прачке стало неприятно, и Гашек тем сильнее удивился, когда Итка назвалась ее именем.
За последние дни случилось чересчур много «удивительного».
Они оба понимали, что именно произошло в лесу после побега от Якуба. Гашек попытался заговорить об этом:
– Когда Сташ появился, я подумал… Мне сперва показалось, что это был медведь.
Итка задумчиво кивнула, но ничего не ответила. Гашек замялся, не зная, как продолжить. Она вдруг отбросила косы на спину и натянула поводья, чтобы лошадь обошла стороной дохлого пса.
– Может,