– Нет, спасибо. Я не хочу.
– Ну, смотри. Нам тут долго сидеть. Если аппетит проснется, хватай галеты, – ткнул он пальцем на, лежащее рядом, печенье. – Они очень сытные.
Я кивнул. Да, в очередной раз. Последние сутки я кивал чаще, чем разговаривал. Так было проще. Вроде как и сдержанность, и скромность свою демонстрируешь. А в местах, в которых я оказался, скромность, наверняка, оценят выше всего остального. Но это были только догадки. Из знакомых никто никогда не сидел. Из родных тем более. Такой вот первый гадкий утенок из меня получился. В семье, как говорится, не без урода. «Но может и меня не посадят?» – размышлял я, облокотившись на холодную стену.
Володя кисель допил быстро. Заел его парой галет, расстелил куртку по всей скамейке, после чего довольный и сытый брякнулся спать. Когда он улегся, я вдруг увидел, что на том месте, где он сидел, вся стена была разрисована. Основным рисунком (примерно полметра высотой) здесь значилась голая девушка, с четко выверенной геометрией на груди (каждая молочная железа состояла из двух парабол и точкой со средним значением), неестественно тонкой талией и небольшим островком волос поверх того места, чье имя принято произносить вслух лишь на уроках биологии, анатомии, и в случаях, требующих определенной резкости. Девушка эта вовсе не пробуждала в штанах моих возбуждение, вызывая только неудержимые приступы колкого смеха. А потому я быстро переместил свой взгляд на соседние иллюстрации. Рядом были написаны уже знакомые «АУЕ» и «ЖИЗНЬ ВОРАМ!», а также фамилии местных судей и характеристика каждой на русском матерном. Были и даты, и статьи уголовного кодекса, и даже информация о том, что у двух судей дочери скончались от передоза и теперь они «лупят по бане». От последнего словосочетания перед глазами возникла картинка с парной и вениками березовыми. Но оно ведь явно обозначало что-то другое…что-то не очень хорошее…полюбому.
– Парейко! – громко рявкнули через пару часов, пробудив меня ото сна.
Я открыл глаза и мгновенно поднялся на ноги. В дверях бокса стоял один молодой парнишка из бригады тамошнего конвоя. Тот, что кого-то во мне узнал. Я глянул в сторону. Володя лежал на скамейке, укрывшись своей зимней курткой и недовольно из-под нее щурился. Очевидно, и его разбудили.
– На суд проходим, – добавил гарсон в погонах. – Заседание не задерживай.
Я послушно ступил за ним, но стоило мне только покинуть боксик, как он выдернул браслеты из-за спины и защелкнул у меня на руках. Только почему-то спереди, а не сзади.
– Бежать то не собираешься? – спросил он, улыбаясь на одну сторону.
Я пытался отвечать остроумно.
– Да вроде пока не планировал.
– Ну смотри. Я тогда сильно не буду затягивать, хорошо? Не жмет тебе?
– Вообще идеально. Чувствуется профессиональный подход.
Однако мое чувство юмора конвоир явно не оценил.
– Ладно, пошли, подход. Не отставай.
И тут предстояло самое непростое. Мы поднялись по лестничной клетке. Я шел, волочась