– Прямо перед нашим с вами отплытием император в Кронштадте проводил совещание по поводу действий на море. Уже были получены сведения, что Бомарзунд будут захватывать.
– И государь?
– Он предложил объединить отряды кораблей из Кронштадта и Свеаборга, затем атаковать противника вблизи Ревеля. Тогда бы адмирал Нейпир был бы вынужден оттянуть свои силы от Аландских островов.
– И что же помешало столь здравому замыслу?
– Адмирал Рикорд струсил. Сказал, что у противника преимущество в винтовых кораблях. Отряд вражеских кораблей уйдёт, как только заметит наш флот на горизонте. А, вот, наши корабли потом не успеют отойти к фортам, если Нейпир бросится в погоню. И адмирал Литке его поддержал.
– Царь не настоял?
– Нет. Государь решил: Если нельзя ничего сделать, то и нечего думать об этом.
– Вот, так новость, – недовольно покачал головой Кречен.
– Тогда я вызвался в командировку вместе с вами, дабы организовать оборону до последнего солдата. Мне почти удалось….
– Вы сделали очень многое. Спасли знамя. Меня вызволили. Я благодарен вам. Как доберёмся, обязательно подам рапорт и отмечу все ваши подвиги. Но форт мы бы все равно не спасли.
Шлюпка вышла в открытое море и направилась к берегам Финляндии. Утренняя дымка незаметно таяла. Впереди неровной серой полоской обозначился берег. Как вдруг сбоку в тумане показался силуэт корабля. Канонерка заметила шлюпку и повернула к ней, пыхтя трубой.
– Англичане! – увидел Шеншин. – Надо знамя утопить.
Он скинул шинель. Размотал знамя. Завернул в полотнище, заранее приготовленное, чугунное ядро.
– Погодите! – остановил его Кречен, – Это наша канонерка, путиловская!
Бой под Балаклавой
Главнокомандующий, приехав в город, срочно собрал в «Екатерининском дворце» старших офицеров.
– Спасибо вам, Эдуард Иванович, – поблагодарил Меньшиков Тотлебена. – Вы очень мне помогли. Считаю, что вы достойны носить звание полковника.
– Служу во славу царя и Отечества! – ответил Тотлебен. – Но я, всего лишь, делал то, что умею.
– Вы не представляете, что вы совершили. Возвели на голом месте неприступную крепость…. Я восхищаюсь вашим трудолюбием и прозорливостью. Теперь союзники вынуждены будут зимовать в окопах. Вот вам и Москва двенадцатого года.
– Потери большие, – напомнил Нахимов. – Больше тысячи человек выбыло. Потом, Корнилов….
– Да, да, все понимаю. Владимир Алексеевич погиб героически. Согласен: потери большие, но пополнимые, – возразил Меньшиков. – Дорога к Перекопу осталась за нами, а, значит, снабжение наладим. Вскоре на море начнутся осенние шторма. Посмотрим, как владычица морей, Великобритания, справится с нашей буйной лужей. Англичане думали, что от одного грохота их новых пушек, мы должны будем выкинуть белый флаг. Но Севастополь не Иерихон,