– После вашей поездки, – начал он, – двое из тех, кого вы заподозрили, подали заявление на увольнение.
«Лжецы», – поморщился Игорь, вспоминая искажающиеся маски лиц.
– Держать их никто не будет…
– Но Елагин передал, что вы выдвинули требование, чтобы каждый из бригады выплатил недоимку в равных долях, – в голосе помощника звучала укоризна. Игорь не сообщил ему о своём решении, Геннадию было обидно узнавать новости от какого-то прораба. – Они отказываются платить!
– Отказываются, так отказываются, – бессмертный фыркнул. – Мы найдём кому определить две квартиры.
Бледный Геннадий взбодрился, что-то чиркнул на планшетке и вышел. Игорь закрыл за ним дверь и поспешил в душевую, дверь в которую находилась слева от его рабочего стола. Не глядя щёлкнул выключателем, задержался у зеркала, созерцая отчётливый угольный след ноги с кругляшами пальцев. Плоскостопия у несчастного не было.
Игорь незамысловато и беззлобно выругался. В вытянутом в высоту шкафу за его спиной оставалась последняя кипельно-белая рубашка. Если сегодня ещё что-то случится…
Бессмертный со вздохом снял предпоследнюю рубашку, включил в душевой кабине воду и быстро простирнул, повесив на одни из многочисленных опустевших плечиков. Лучше быть немного мятым, чем голым. Отряхнул колени, умылся, проведя несколько раз влажной рукой по коротким волосам, прошёлся губкой по чуть запылённым туфлям, тщательно вымыл руки.
В офисе сейчас был перерыв. Игорь привычно отмахнулся от мысли об обеде и сел за стол, придвигая к себе документы.
Нужно было купить одежду.
Для Игоря рубашки были одноразовой вещью, как бумажные салфетки. Возможно только салфетки не так часто используют.
Дома ждала женщина. Присутствие смертной в доме налагает обязательства.
В центре послереволюционной части города много магазинов, от головного офиса ехать недалеко. Некоторые бытовые дела не стоит откладывать. Получишь несколько миссий подряд и придётся отсиживаться дома до темноты или отправлять подручных за одеждой – в такой ситуации и не составишь план. Генеральный директор никогда не должен ходить голым.
По календарю была весна, по факту – зима, по времени был вечер, по темноте – ночь.
Бессмертный пристроил машину в один из редких промежутков у тротуара.
На угадываемой под снегом зебре женщина втаскивала на бордюр коляску. Передние колёса крутились в воздухе, облепленные рыхлым грязным снегом, запинались за бордюр и опускались. В коляске сидел десятилетний инвалид. У женщины лезла на лоб шапка, из горловины куртки выбился дешёвый синтетический бежевый шарф. Открытая кожа лица и рук лихорадочно покраснела. В её лице было такое выражение, что ясно – не сдастся.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив