– Если будет у каждого дома – ситуацию значительно улучшит. И дворы расширим.
– Расточительно.
– В самой ли большой стране мира крохоборить за метры?
Основная часть работников пожаловала к восьми. Подчинённые редко стремились попасться начальнику на глаза, но Игорь успел принять звонок от главного бухгалтера. Марина Степановна предпочла звонить в обход помощника. Он был ей человечески неприятен.
– Я выезжаю на объект, – ровным, безэмоциональным голосом сообщил бессмертный. – Вы могли бы зайти ближе к одиннадцати.
Телефонная трубка донесла до Игоря звуки размашистого черкания по бумаге – бухгалтер записывала напоминание.
Бессмертный прослушал почтительно-вежливое прощание и молча положил трубку. Если куда-то ехать, то надёжнее с утра. Зов, когда приходит, обычно бывает ближе к вечеру. Перенос – природное свойство бессмертных и их детей, ни те, ни другие не знают точно, как пойдёт в следующий раз – выкинет ли в другое мироздание только исполнителя миссии или прихватит кусочек местного мира в придачу. Игорь не хотел прихватывать ни новую, почти проветренную от запахов производства машину, ни Марину Степановну, ни прораба проштрафившейся стройки.
Игорь покинул кабинет, быстро спустился к стоянке. Наверное, те, что сейчас на Тёмной, умеют распорядиться своими природными способностями куда лучше. Игорь не помнил.
Что такое бессмертный, лишённый памяти?
Игорь часто задумывался над особым условием пребывания в мире наследников, стоя на красном свете светофора. Всего три сигнала, последовательно сменяющие друг друга. Мимо пройдут тысячи людей, проедут тысячи машин, какие-то машины разобьются, какие-то люди погибнут, а короткая память светофора держит только порядок смены трёх цветов. Я – Игорь. Я – бессмертный. Мой долг – карать за несправедливость. Вот его зелёный, жёлтый и красный.
Многим он нынешний отличался от смертных, спешащих по своим делам прохладным утром? В машинах, как и он, или на своих двоих – те же руки, ноги, лица, те же заботы и чувства. Памяти нет, а что-то всё же мешало Игорю окончательно влиться в этот поток жизни, рождающийся, учащийся, взрослеющий, размножающийся, воспитывающий, стареющий, постоянно стремящийся к чему-то и в зависимости от результатов – радующийся или унывающий и, наконец, умирающий и пополняющийся заново, так что убыль не сразу и заметно.
Собственное имя говорило Игорю нечто большее, чем любому другому. Оно говорило ему, что он бессмертен, что он должен выполнить свой долг и что где-то есть его память, заблокирована каким-то образом до определённого часа. Бесценные знания, накопленные за сотни, может быть, тысячи лет спят в глубинах мозга. Игорь знал, что не должен помнить, таковы правила. Нужно было принять это без бунта. Как бы он мог требовать соблюдения правил от смертных, нарушая их сам?
Приходилось довольствоваться тем, что есть.
Если бы не знал, что бессмертный, было бы легче жить? Нет, глупость. Если бы не знал сразу, тогда бы очень