Куда нам особенно хотелось? Мы все трое ни разу не были за границей, а потому судить о ней могли лишь по кинофильмам, журналам и прочим средствам массовой информации. Впечатление от старинной архитектуры и почти лубочного природного пейзажа складывалось таким умиротворяющим и греющим душу, что сомнения в нашем, несколько авантюрном, предприятии не закрадывались в наши головки ни на минуту.
Дашута сносно владела английским и под впечатлением от рекламы Мальборо, вернее от белозубого техасского красавца-ковбоя, мечтала об Америке.
Я для себя выбрала Германию. Почему? Возможно, из-за моей любви к немецкому – единственному обожаемому предмету специализированной школы с немецким уклоном. Благодаря дрессуре нашей уважаемой Инны Иннокентьевны, которую мы частенько, чего уж греха таить, доводили до «посинения», мои познания в нём можно было назвать весьма приличными, а для первой встречи и создания благоприятного впечатления в беседе с тамошним сильным полом даже более, чем достаточными.
Ну а Аллочке, потащившейся с нами за компанию и владевшей немецким на гениальном уровне общеобразовательной средней школы, было в общем-то всё равно, а потому её выбор тоже пал на Германию. Во-первых, я поблизости, ну а во-вторых, Германия – не Америка. Если что, домой и на перекладных добраться можно.
Платить ни за что было не нужно. Наша контора-сваха переложила все расходы на плечи состоятельных западных женихов. В конце концов, это ведь они не могли найти подходящих невест в своём отечестве, а за радость быть осчастливленным полагалось платить. Такова жизнь, как говорят французы.
Пакет из агентства пришёл через пару месяцев, когда о нашей затее я практически забыла и думать. Вытащив пухлый конверт из почтового ящика, я сунула его в сетку с продуктами, которые купила по дороге с работы домой.
На улице стояла жара, и я с удовольствием скинула босоножки на высоком каблуке, едва открыв дверь квартиры. Переодевшись и рассовав продукты в холодильник, я уселась за стол и повертела конверт в руках, пытаясь представить, что там, внутри, быть может, находится моя судьба. Или нет?.. Это родное и привычное «или нет» успокаивало. Не суля глобальных житейских перемен и не заставляя принимать решения, оно оставляло маленькую лазейку пустить всё на самотёк и ехать дальше по накатанной.
Я налила в чашку кофе и задумалась. А что, если и правда попробовать? Ну чем я рискую? Я ведь всегда хотела семью, детей, а с нашими представителями сильного пола такие перспективы мне до сих пор не светили. Пока или всегда? Прождать всю жизнь или всё-таки попробовать изменить её самой? Решившись, я распечатала конверт.
Все четыре письма пришли из Германии, куда мне больше всего и хотелось. Кроме владения языком, моё, чисто интуитивное, желание не имело под собой никакой реальной почвы. Да и какие могут быть основания хотеть куда-то у человека, до сей поры в подробностях изучившего лишь собственный сибирский город, для которого даже родная столица,