– Ничего не поделаешь, у меня не было выхода.
– Если приходили за завещанием, почему не взяли его?
– Я упал лицом на стол. Чтобы достать завещание, нападавшему пришлось бы передвинуть меня. Я мог очнуться. Он выскочил, когда я начал приходить в себя. Кто мог подслушать наш разговор?
– Кухарка и Кид не могли: они были наверху со стариком. Уэйн хоронил Снэйка, Хокеса и Тайлера.
Питерс помог мне сесть.
– Кстати, куда вы дели тела?
– Их оттащили к колодцу: там прохладней. А какая, собственно, разница?
– Значит, остается Чейн. Или Деллвуд, если предположить, что он вернулся.
– Чейн, скорее всего, ходил смотреть, как обстоит дело с пожаром в конюшие, хотел попробовать спасти уцелевшие вещи.
– Это был не призрак. И не оживший труп. Третий труп нашли?
– Не было времени искать.
– Так он сам нас найдет.
Я поднял руку, ухватился за Питерса и с его помощью поднялся. Держась другой рукой за стенку, я смог принять вертикальное положение.
– Что с диагнозом?
Страшно болела голова, я даже перестал чувствовать ожоги. Правду говорят: нет худа без добра.
– Они искали тебя, хотели рассказать…
– Расскажите вы.
– Генерал уволил меня и Кида. Мы ему прямо заявили, что никуда уходить не собираемся.
– Похоже, вы также не собираетесь рассказать мне об этом паршивом диагнозе.
– Не хочется говорить: в это трудно поверить.
Ясно. Но все-таки я позволил Питерсу свести меня вниз, привалился к ограде фонтана и, с трудом удерживаясь, чтобы не упасть, дождался появления Морли и остальных.
– Что, без демонолога не обойтись? – обратился я к ним.
– Не смотри на меня так, – запротестовал Морли. – Я не виноват.
– Вид у тебя обалдевший.
– Обалдеешь с этими привидениями. Хуже вампиров и оборотней. У меня просто руки опускаются.
– Ты прав.
Морли не хотелось верить, что мы имеем дело со злыми духами. Я тоже не был готов к этому. На карту поставлено наследство – при чем тут всякая чертовщина? Не первый случай, когда вину за кровопролитие сваливают на каких-то сомнительных призраков.
Но Хокеса и Брэндона убило не привидение. Не привидение устраивало мне ловушки, пыталось зарубить меня топором, спалить в конюшне и продырявить мне башку.
Все уставились на меня, как на командира, ожидая решительного слова.
– Голова разламывается, – сказал я. – Морли, ты останешься на ночь, не бросишь меня?
– Все время боялся, что ты попросишь.
Это у него такая милая манера соглашаться.
– Я заплачу, – пообещал я.
– Каким образом, если у старика нет ни гроша?
Я не стал говорить, что получил приличную сумму авансом. Хотя было столько расходов, от нее, наверное, немного осталось.
– Что-нибудь придумаем. Как он воспринял все это?
– Мягко говоря, без восторга.
Я посмотрел на доктора:
– Значит, естественной