Внутри у меня что-то оборвалось.
– Что за новость? – повторил я, внимательно глядя на него.
– Ей поручили написать сценарий по роману года. Все решилось сегодня утром… роман Имграма.
Моя рука дрогнула, и виски из стакана выплеснулся на полированную барную стойку. Это была горькая пилюля. Конечно, я понимал, что мне с романом Имграма не справиться. Для меня он слишком объемен. Но услышать, что его доверили малышке Кэрол, было настоящим ударом.
– Это же замечательно! – воскликнул я, притворившись, что вне себя от радости. – Я читал его в Кольеровском еженедельнике. Грандиозная вещь. Продюсер – ты?
Он кивнул:
– Многоплановая вещь. Именно то, что я искал. Конечно, я хотел, чтобы сценарий написала Кэрол, хотя и не думал, что Голд на это пойдет. Но пока я раздумывал, как его убедить, он сам вызвал меня и сообщил, что поручил ей работу над сценарием.
Со стаканом в руке я направился к дивану. Мне было необходимо сесть.
– Что ей это даст?
Питер пожал плечами:
– Ну конечно же, контракт… больше денег… имя в титрах… и перспективы, если она справится. – Он пригубил виски. – А она, безусловно, справится. Ведь она чертовски талантлива.
Мне стало казаться, что здесь чертовски талантливы все, кроме меня.
Питер пересек комнату и плюхнулся в кресло. Кажется, он понял, что новость стала для меня потрясением.
– А над чем ты сейчас работаешь?
Я уже устал от столь пристального внимания к своему творчеству.
– Над романом, – ответил я коротко. – Ничего интересного для тебя.
– Жаль. Я бы хотел снять фильм по какой-нибудь из твоих книг. – Он вытянул длинные ноги. – Я давно собирался с тобой поговорить. Ты не думал поработать на Голда? Я мог бы вас познакомить.
Я немедленно заподозрил, что это Кэрол его обработала.
– Какой смысл, Питер? Ты меня знаешь: я не могу ни на кого работать. Да и судя по тому, что рассказывает мне Кэрол, работать на твою киностудию – сущий ад.
– Но и большие деньги, – заметил Питер, взяв у меня стакан с виски. – Подумай над этим, но не тяни слишком долго. У публики короткая память, а у Голливуда и того короче.
Он смотрел в сторону, и у меня возникло чувство, что это отнюдь не случайный разговор. Скорее предостережение.
Я прикурил сигарету и задумался. Есть одна вещь, о которой вы не будете откровенничать с другими писателями или продюсерами в Голливуде. Вы никогда не признаетесь, что у вас закончились идеи. Они и сами узнают об этом очень быстро.
Я понимал, что стоит мне вернуться в Три-Пойнт, мои мысли будут заняты тем же, чем и в прошедшие два дня. Я буду думать о Еве. Я не переставал думать о ней с тех самых пор, как пришел в себя, лежа на полу в опустевшем коттедже и щурясь от пробивающихся сквозь занавески солнечных лучей. Я старался выкинуть ее из головы, но не мог. Она была здесь, в моей спальне, сидела со мной на веранде, смотрела на меня с чистого листа бумаги, заправленного в пишущую машинку.
В конце концов