Я пыталась поступит в театральное училище. В школе я училась хорошо. Любила литературу, историю, математику. С юных лет, неизвестно почему, появилась тяга к искусству- театру, балету. Увидеть всё это я могла только по телевизору и не пропускала ни одной постановки спектаклей, передач о театре и искусстве, слушала по радио «Театр у микрофона». Ни с кем не делясь своей мечтой, грезила театральными подмостками. Все школьные годы ходила на всевозможные театральные кружки, принимала участие в разных постановках и представлениях. Играла и Марину Цветаеву, и строгую учительницу, и, конечно, снегурочку в новогодних сказках, и Золушку, и Ягика- внука Бабы-Яги. С большим интересом занималась в «Народном театре» при Доме культуры, руководил которым удивительный по тем временам мужчина-женщина Пётр Михайлович Мешков, которого за глаза звали тётя Петя. Человек- необычный и незаурядный. В театре было много взрослых людей и нас малолетних брали на небольшие эпизодические роли. Пётр Михайлович поражал меня необычным видением многих привычных вещей. Суть многих изучаемых по школьной программе пьес, нам преподносили не так, как трактовал их нам наш режиссёр. Его редкое дарование вскоре было кем-то замечено, и он уехал по приглашению куда-то на запад. Я обожала этого человека за талант, удивительную пластику, лёгкость перевоплощения, высокую культуру общения. Увлечение театром после восьмого класса привело меня в Иркутское театральное училище. Удивляюсь до сих пор тому, как моя мама отважилась отправить меня вдвоём с подругой на «край света». От станции, где я родилась и жила до города Иркутск – двое с половиной суток езды на поезде. Если учесть, что дальше тётушки, где я познакомилась с Андреем, я самостоятельно никуда не выезжала.
Условия проживания в училище были ужасающими. По причине карантина, нас поселили не в общежитие, а в спортзал. Где каждому абитуриенту предложили мат, вместо кровати, покрывало и подушку. Человек около ста ютились в одном помещении: девушки- на одной половине, юноши- на другой. Ходить приходилось в буквальном смысле по головам. Никто между собой не общался, тяготясь своим скотским положением. Всех утешала великая мечта стать Артистом. Представьте себе картину: огромный зал, освещённый дневным светом из окон, находящимися под потолком. На полу ровными рядами, как кровати в военном полевом госпитале, лежат маты. На матах в разных позах сидят, лежат, заткнув руками уши, молодые и не совсем молодые юноши и девушки, и что- то бормочут себе под нос. Это ещё и ещё раз повторялись монологи, стихи, басни. Открыв на минуту уши, можно было услышать ровный гул, похожий на звук огромного пчелиного роя. Перекусить можно было только на улице, в кафе за углом. На первом же прослушивании мою подружку, по причине маленького роста, перевели в группу травести, она страшно разобиделась на всех и начала собираться домой. На следующий день настала моя очередь прослушивания. Меня долго пытали и так и эдак. Я читала монолог Екатерины из «Грозы», басню «Заяц во хмелю», изображала голодную собаку
