– Гиена над мухой смеется… – проговорил Мышовка, улыбнувшись.
– Что? – спросил сидевший рядом Львенок. Достав из-за пазухи кремневый нож, он внимательно осматривал его, ощупывал пальцами ретушированную кромку каменного лезвия, должно быть, проверяя, долго ли еще нож будет годен для использования.
– На твоем посохе сидела муха, тут кто-то пролетел мимо, она испугалась и улетела… И гиена тут же смеется… Как-будто над мухой…
– А-а, – произнес Львенок, продолжая осматривать нож, осторожно покачивая лезвие, вставленное в наполненный смолой расщеп ручки из ровного куска древесной ветви и накрепко примотанное жилами. – То, что у человека смех, у гиены – просто возбуждение. Даже когда она сердита, она смеется.
– Ты это знаешь, потому что ты из рода Гиены? – спросил, улыбаясь, Мышовка. Львенок усмехнулся.
– Нет, – ответил он. – Я это знаю, потому что много живу и много раз приближался к гиенам.
Мышовка склонился к Львенку и боком оперся о него, чтобы было удобнее сидеть. Львенок приподнял левую руку и обнял его за плечи, не выпуская нож. Мышовка склонил голову на его куртку, щекой ощущая давно выделанную оленью кожу. Под рукой сильного взрослого охотника он чувствовал себя спокойно, даже если бы сейчас снова в долине заревел лев.
– Львенок, – сказал Мышовка.
– Что? – спросил Львенок.
– Расскажи, как ты нашел Медведя-Человекотерзателя.
– А тебе страшно не будет? – спросил Львенок.
– Нет, я же не такой маленький, как Щелкун или Паучок, – ответил Мышовка.
– А тебе не будет горько, ведь это было очень плачевно?
– Даже если я заплачу – я перестану, – уверенно сказал Мышовка.
– Расскажем ему, Дхоле? – спросил Львенок лежавшего рядом Дхоле.
– Рассказывай, раз он не боится, – согласно произнес Дхоле. – а если что-то будет не так, я скажу тебе прекратить.
– Это было через несколько кочевок после того счастливого времени, когда я, молодой, как сейчас Коршун, – он сделал кивок головой в сторону Коршуна – своего сына, отдыхавшего слева от Мышовки. – встретил на веселье по случаю очередного возвращения от Равнины нашу Крушину – тоже совсем молодую. Наверное, лучших игр после того возвращения у меня не было в жизни… Как всегда, все роды нашего племени сошлись у впадения Тихой реки в Реку-Мать… И мы ели лучшим способом приготовленные мясо и рыбу, пили такое вкусное питье с медом! Столько мы тогда плясали под бубны, что трава оказалась плотно придавленной к земле!