– Не хочешь есть? Это плохо… – проговорил Адольф, внимательно рассматривая его. – Ты, случайно, не болен?
Женя неопределенно пожал плечами.
– Я вижу, что ты плохо спал ночью. У тебя круги под глазами и уставший вид, это плохо. Это из-за той девушки? – вскользь спросил его Адольф.
По лицу Жени проскользнула улыбка, но он снова стал серьезным.
– Почти, – ответил он. – Точнее можно сказать, что первую половину ночи я не мог заснуть из-за нее, а вторую из-за твоего дорогого… приятеля…
Адольф удивленно поднял бровь.
– Из-за Вадима? Что же он такого сделал? Опять подшучивал над тобой?
– Нет, – покачал головой Женя, – это сложно назвать подшучиванием, он откровенно издевался надо мной, говорил мне гадости прямо в лицо… Честное слово, мне хотелось дать ему по морде….
Адольф постучал карандашом по столу.
– Женя, я не хочу, чтобы подобные гадости вылетали из твоих уст, – строго сказал он. – Ты мягкий и добрый мальчик, это тебе совершенно не к лицу. Более того, хочу тебе напомнить, что ты находишься в цивилизованном обществе, где принято решать конфликты словом, а не грубой физической силой, поверь, это очень некрасиво со стороны…
Женя ужасно смутился:
– Я понимаю, – ответил он, его щеки заалели румянцем, – но он первый начал. Разве красиво говорить мне в лицо такие отвратительные слова?
Адольф не выдержал и улыбнулся:
– Честное слово, ты ведешь себя как ребенок в песочнице – поругался, подрался. И эта фраза – «он первый начал» … Взрослый человек в первую очередь обращает внимание на свое поведение. Хотя я понимаю, – неожиданно резко добавил он, – тебя воспитывал человек грубый и неотесанный, привыкший все решать с помощью кулаков, где же тебе было набраться хороших манер…
Женька поднял на него глаза, его лицо слегка побледнело, Адольф с любопытством взглянул на него, пробный камень достиг цели:
– Я не хочу, чтобы ты дурно отзывался о нем, – срывающимся голосом произнес он. – Да, он немного резковат, но это не дает тебе права оскорблять его, оскорблять в моем присутствии, пожалуйста… Я слишком многим ему обязан, можно сказать всем…
Адольф обезоруживающе поднял ладони вверх:
– Хорошо, больше не будем говорить об этом, – сразу же согласился он. – Ты прав, я выразился слишком резко в адрес этого благородного человека, – в его голосе засквозила неудержимая ирония, и он опустил глаза. – Прости меня…
Женя молчал.
– Ну что же ты хотел рассказать мне о Вадиме? – полюбопытствовал Адольф чтобы прервать молчание. – Неужели я никогда не вымолю у тебя прощенья, я же извинился…
Женя помолчал, но потом кивнул:
– Да, я больше не злюсь. Но просто мне было обидно слышать такие несправедливые слова в адрес человека, который ничем их не заслужил и которого я люблю, пусть он кажется слегка черствым. Он любит меня, хотя и не показывает этого, не все