– А чёрный юмор продюсируют из Нижнего мира, я так понимаю?
– Нет, нет, конечно нет! Чёрный юмор – моя любимая часть работы! Нет лучше способа нивелировать страх смерти, беды, неудачи, чем чёрным юмором! Смеяться над болью – обессиливать её!
Однако, здравствуйте. Я считала, что чёрный юмор идёт от злости и несчастной души.
– А самоирония снимает всякую важность, помогает лучше узнать самого себя и порождает удивительно красивую честность, – Криззер держал пушистой лапой чашку, изящно оттопырив мизинец.
– Ну, а вы, ребята, как спасаете души? – Я повернулась к Турноверам.
– Мысли переворачивают меня, сказал тот, что сидел слева от Банана.
– Мыслим переворачиванием, – сказал тот, что сидел справа от Банана.
– Ребята умеют внедряться в мысли человека и менять их образ. Например, из мысли «Мне не везёт, ничего хорошего в этом мире со мной не случится» они могут сделать что-то вроде «Миру повезло, с ним случился я», – Банан взял ситуацию в крепкие жёлтые руки и объяснил мне, как работают эти Турноверы. И я почти поняла. Или понимание постигло меня. О, кажется кто-то из них прямо сейчас ломится в мою головушку.
Я посмотрела на Свету. На миг, вокруг перестало существовать всё, кроме бесчисленных колечек её светлых голубых глаз. Я купалась в их чистом сиянии. Света легонько улыбалась и молчала.
– Если перевести Свету в слова, то получится «Всё хорошо». Она заполняет пустоты в душе и включает свет, где темно, – начал дедушка.
– Штукатур-осветитель души, – широко улыбнулся Банан.
– Света появляется, когда человек растерян и обнимает его невидимыми руками. Она помогает принять то, на что не способен влиять человек. Чаще всего Света приходит после Хландо, перед Турноверами: она даёт ощущение спокойствия, а они позволяют посмотреть на неизбежное совсем по-другому.
– Команда супергероев? Не хватает только человека, который с лёгкостью и грацией засовывал бы одеяло в пододеяльник.
– Рита, мы нуждаемся в тебе. Всё становится хуже, людям труднее попасть к нам, в Благой, – Криззер смотрел мне прямо в глаза. Казалось, ещё немного – и он пустит голубую кроличью слезу.
– Неужели за все времена, во всём огромном мире я единственная, кто может это сделать?
– Не совсем. Был человек, но там не срослось.
– А вы уверены, что у меня срастется?
Криззер посмотрел на дедушку, дедушка на меня.
– Я поняла. Дайте время.
Мы вышли из капусты снова на пляж. Воздух наполнился оранжево-розовыми сиянием закатного солнца. Последний раз такое умиротворение ощущала в детстве. Воздух был лёгкий, сладкий сам по себе и немного солёный от моря. Кажется, здесь родился вкус солёной карамели.
Глава 6
Проснулась в своей кровати. Пахло мелиссой, лавандой и чабрецом.