– Успокойся, княжна… Надо мужаться… Мужества… немного мужества, – проговорил Пятищев, и сам слезливо моргая глазами. – Следует приготовиться… следует ко всему быть готову. Это крест… и надо с покорностью нести свой крест. Больше уж медлить нельзя, и завтра мы очищаем дом для Лифанова. Но сначала мы переселяемся на неделю в домик управляющего…
– Но какое он имеет право! Где же справедливость – выгонять дворянина из его родового гнезда! – воскликнула княжна, и слезы градом хлынули из ее старческих красных воспаленных глаз.
– Лидия Львовна, сходите к княжне в комнату за спиртом… – заботливо проговорил капитан и стал предлагать княжне выпить воды, которую быстро налил в стакан.
Он и сам трясся. Руки его ходили ходуном.
Явился спирт. Княжне дали его понюхать. Произошла пауза. Княжна тяжело дышала и прикладывала носовой платок к глазам. Пятищев снимал кожуру с большой картофелины. Через несколько минут он начал опять:
– Но как ни трудно мне, как ни жалко мне тебя, княжна, я все-таки должен говорить.
– Оставь, Лев… Лучше завтра… завтра поутру, – перебил его капитан. – Утром у княжны и нервы бывают крепче, и сама она свежее. Утром лучше.
– Утром уже мы должны переноситься в дом управляющего. Сначала выберется оттуда Василиса в домик садовника, а затем мы въедем на ее место. Мы заберем с собой все, что нам осталось, и переберемся туда на неделю…
Княжна начала всхлипывать. Сцена была тяжелая. Капитан опять бросился к княжне с флаконом спирта. Лидия поднялась из-за стола и стояла около нее со стаканом воды в руке.
– Княжна, бога ради! Не будь ребенком. Надо хоть сколько-нибудь быть женщиной! – взывал к ней Пятищев. – Выпей глоток воды и выслушай меня… Должен же я сказать… должен же я объявить план предстоящей нам жизни. Тут судьба… Бесспорно, злой рок, а потому ему надо подчиниться. Ну что, успокоилась немножко? – спросил он ее, когда она сделала глоток воды и отняла платок от глаз.
– Бобку-то только покормите… Не могу я уж сама… Дайте ему кашки… Он любит кашу… – заговорила она вместо ответа на вопрос.
– Покормлю, ваше сиятельство, покормлю. Я сам его покормлю… – отозвался капитан, почему-то вдруг вздумав величать княжну сиятельством. – Не волнуйтесь только… Мы заживем отлично, даже лучше, чем здесь.
– Но перейдем мы в дом управляющего только на неделю, – продолжал Пятищев. – Так я обещал Лифанову, даже дал ему слово.
Княжна опять всхлипнула. Капитан снова потянулся к ней с флаконом спирта и огрызнулся на Пятищева:
– Не упоминай ты только имени этого мерзавца, бога ради! Княжна не может слышать его фамилии. Ведь можно же говорить и так.
Пятищев вертел в руке вилку и соображал, как ему говорить мягче.
– Но в доме управляющего мы останемся только одну неделю, – сказал он. – В течение этого времени мы должны найти себе какое-нибудь другое помещение и выселиться из усадьбы. Не знаю, понравится