Лес искажает звуки, стирает тропы, запутывает людей. Думаете, что идёте прямо на дружеское «ау!», а попадаете в безлюдный бурелом. И когда пытаетесь оттуда выбраться, с удивлением понимаете, что он окружил вас, заманил в ловушку, не оставил ни намёка на тропинку, как будто вы не пришли туда своими собственными ногами полчаса назад, а были закинуты чьим-то злым колдовством.
Но с беззвучным зовом было иначе: важнее всего было его услышать и не потерять, а направление ощущалось само, каким-то шестым чувством. Вот и сейчас выяснилось, что Яна была не впереди, а гораздо левее. Марина скорректировала курс и побежала на зов. Однако шелест листьев и треск хвороста тут же заглушили едва уловимый голос наставницы.
Можно было слышать и не двигаться. Можно было бежать и не слышать. А одновременно слышать и бежать – никак нельзя. Впрочем, это было лучше, чем вообще не мочь ни того, ни другого. Марина решила чередовать: преодолевала небольшое расстояние, замирала, прислушивалась, снова срывалась с места.
Марш-бросок шёл более-менее гладко до тех пор, пока ноги не ощутили уклон. Хорошая новость: похоже, гора нашлась. Плохая новость: на эту гору ещё нужно было взобраться.
Лес в предгорье был диким, горьким, но пустым. Гора пустой не была: вскоре во тьме сверкнули чьи-то глаза. Большие, ярко-зелёные, с вертикальными зрачками. Они были примерно на уровне Марининой талии или даже выше. Познакомиться с их обладателем и более точно измерить его параметры не хотелось. Марина свернула в сторону и стала искать новый путь, подальше от светившихся глаз. Но вскоре поняла, что больше не слышит Яну.
Тихо, тихо, без паники. С Яной наверняка всё в порядке – она ведь опытный сноходец, а это всего-навсего тренировочный полигон. Надо лишь взять правее, чтобы обогнуть опасность и вернуться к прежнему маршруту, и…
Успокоительные мысли заглушил новый звук – протяжный волчий вой. Он преградил путь наверх.
Позвать Яну? Но ничего страшного не случилось. Пока не случилось. Впрочем, и не могло случиться – тут же всё было не по-настоящему.
Некстати вспомнился ожог от огня Куратора. Он был во сне – и был наяву.
Марина ещё раз сменила курс. В конце концов, ей всего-то нужно было забраться на гору – не важно, с какой стороны. А мимо вершины она не промахнётся.
Остро заточенный серп месяца сочился мертвенно-бледным светом. Под ним чахлые деревца и кривые валуны отбрасывали особо густые, прямо-таки смолянистые тени. Те были угрожающими, зато неподвижными. Но вот от них отделилась другая тень. У её обладателя были жёлтые глаза и выступавшие рёбра, туго обтянутые серой шкурой. Зверь приближался, бесшумно и быстро.
Клац – Марина сжала челюсти так крепко, что стало больно скулам. Только не закричать. Только. Не. Закричать.
В глазах зверя полыхнули злоба и голод. Марина не выдержала.
– А-а-а! –