А потом война, мужиков всех позабирали, в том числе и Прокопия. У людей горя и без Прасковьи хватало, да и притихла она, как будто ее и не было, а может, Ярый ее отпугивал. Ведь бабы его берегли, хоть и самим не хватало, а ярчука всей деревней подкармливали. А потом война закончилась, много мужиков покосила, кто-то домой пришел, а кого-то за собой унесла. А Прокопий вернулся в деревню только лет через десять с малолетней дочкой на руках.
– Это с Балашихой, что ли?
– С нею, родимой. Война его хорошо потрепала, где он еще десять лет обретался, от кого дочку прижил и где ее мать, никто и не знал. Родаков-то его, чтобы рассказать, уже в живых не было, а сам он не особо и распространялся. Хмурый стал да замкнутый. Дом родительский подправил и стал с дочкой жить-поживать. Прасковья-то как узнала, что он вернулся, так снова вьюном завилась, видно, засел он ей в сердце занозой, и не вытащить. А тот опять на нее ноль внимания, а сам стал к одной вдове-солдатке похаживать. Не стерпела Прасковья да и ослепила его, видно, чтобы на баб и не смотрел совсем. Лег он спать зрячий, а проснулся уже слепым как крот. Видели ее люди, как она ночью под его окнами-то стояла. Перепугался народ, надо снова ярчука брать, пока крышу ей по новой не снесло. А кого посылать? Послали другого, привез он ярчука, но щенка. Уж не знаю почему, может, на взрослого денег не хватило, а может, и не было взрослого в наличии. Привез и слепому Прокопию на вырост передал.
Щенку на тот момент стукнуло шесть месяцев, и поселил его Прокопий у себя во дворе. Шевчуки-то ему говорили, что ведьма попытается избавиться от щенка, пока тот мал и волчий зуб еще не вырос, поэтому мелкого нужно сильно беречь.
– Волчий зуб? – переспросила Энджи.
– Ну да, тот самый, который и делает ярчука таким опасным. Поэтому положено щенка спрятать в глубокой яме и накрыть осиновой бороной, только там ведьма до него не доберется. Держать его в яме нужно до тех пор, пока ему год не исполнится, ведь после этого ведьме с ним уже не справиться.
– Если бы меня в яме до года держали, я бы тоже, наверное, злой стала, – хмыкнула Энджи.
– А ты – нет? – обернулся к ней Егорша и пытливо заглянул в глаза.
– Что – нет? – не поняла она.
– Ты не злая? – даже без намека на шутку спросил Егорша.
– Да вроде нет… – растерянно ответила она.
– Хорошо бы, – вздохнул он, – ну так вот. Прокопий не последовал этому совету. Или щенка стало жалко в яму сажать, а может, и забыл он этот наказ, ведь сам-то он взрослых ярчуков всегда привозил. Недели не прошло, как обнаружили щенка мертвым. Порешила его Прасковья, не дожидаясь, пока тот в силу войдет.
– Ничего себе, – охнула Энджи.
– Да, ярчук такое дело, мало его вывести, нужно еще и сохранить, чтобы ведьма раньше времени с ним не расправилась.
– И что дальше?
– А что тут сделаешь? Деньги на