– Говорят, во время смерти она должна прикоснуться к этому человеку.
– Ах вот как, – рассеянно ответила она и снова погрузилась в размышления.
Находясь сегодня ночью у постели умирающей Прасковьи, мать, судя по всему, караулила этот момент, но та под каким-то предлогом отправила ее в лес, а сама позвала к себе Энджи. Вспомнив предсмертную хватку цепенеющих пальцев и исступленный взгляд, девушка почти поверила в то, что это правда. А налетевшая откуда ни возьмись буря и ярость обманутой в своих ожиданиях матери это подтверждали.
– Вот попала… – заерзала она на сидение. – И что мне с этим делать? Как от этого избавиться?
– Насколько я знаю, – с важным видом начал изрекать свое экспертное мнение Егорша, – избавиться от этого дара ты не сможешь, пока жива, во всяком случае. А вот «что с этим делать» – решать тебе, ты можешь обратить эту силу на добро, а можешь и во зло. Пока, как я понимаю, второй вариант у тебя лучше получается.
– Опять ты про Балашиху? – начала снова сердиться Энджи, но, увидев растущий страх в его единственном глазу, глубоко и размеренно задышала: вдох-выдох, вдох-выдох.
– Я вижу, ты поняла, как это работает, – одобрительно сказал он. – Тебе для начала нужно научиться управлять гневом, если ты, конечно, не хочешь стереть с лица земли всех, кто находится рядом с тобой.
Энджи опять мысленно пробежалась по событиям сегодняшнего дня и не смогла не признать тот факт, что каждый раз, когда происходило что-то непонятное или пугающее, она испытывала сильные эмоции, а проще говоря, злилась. Подобные приступы ярости раньше ей были совсем не свойственны. Получалось, что они пришли к ней вместе с даром Прасковьи или, скорей всего, были его частью.
– А что Прокопий? Он тоже колдун? – спросила она.
– Насколько я знаю – нет. А к чему такой вопрос?
Энджи замялась:
– Когда Балашиха умерла, я зашла в дом и пыталась оказать ей помощь, и тут из комнаты вышел он. Я хотела подвести его к дочери и взяла за руку. Он испугался, отдернул руку и начал орать: «Изыди!» Он тыкал в меня крестом, как будто я какой-то Дракула.
– А ты что? – горя любопытством, спросил Егорша.
– Я? – чуть не покраснела она, вспомнив свое необъяснимое бегство. – Меня как будто какая-то сила вытащила из дома.
– Во как! Интересно, – покачал он головой, – это лишь подтверждает, что ты ведьма.
Энджи взяла его за запястье, от неожиданности Егорша вздрогнул.
– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросила она.
– Ну, это приятно, – немного смутился он.
– Я не про то, – досадливо сказала девушка и, скривившись, добавила: – Ты чувствуешь, что я – ведьма?
– А, ты про это, – разочарованно протянул он. – Ничего такого я не чувствую, просто приятно, давно меня не касалась красивая девушка.
– Ясно, – убрала она руку, – расскажи мне про Прокопия.
Егорша вздохнул и начал:
– Когда я был маленьким, мне бабушка рассказывала то, что ей когда-то рассказывала