Виктор прямо через стол взял ее за руку, как делали они когда-то в детстве, и спросил, уже предчувствуя ответ:
– Тяжело, Ленусь?
– Ой, Витя, иногда хочется в петлю залезть! – Она вздохнула так, словно до этого боялась дышать, и ей только что разрешили.
– Генка?
– Он, ирод проклятый. – Вытерев глаза краешком фартука, сестра кивнула. – Я не требую от него никакой помощи, но хоть не мешал бы мне.
– Пьет?
– Не только. Первое время, как из тюрьмы вернулся, гордо так ходил, будто наградили его этим сроком, а не наказали. Ведь тогда много народа пересажали. У него, считай, все друзья отсидели – кто больше, кто меньше. Но говорил, что теперь нормально жить будем, он-то, мол, знает, как сейчас деньги делать. А вышло, что никто с ним связываться не стал. Вначале один бизнесмен из братков хотел набрать себе охрану, только проворовались они все. Продали дорогой видеомагнитофон – он их и выгнал. Проболтался без занятия целый год. Тут страсть у него новая появилась – в автоматы играть. Всю мою зарплату проигрывал. Если не успею я купить продуктов – к вечеру уже не на что становится. Приходилось подрабатывать – и уборщицей, и посуду мыть в столовой после банкетов.
– А сам работать не пробовал устроиться?
– Куда там! Не их это, барское, дело.
– У вас же холодильник другой был! – вспомнил вдруг Виктор.
– Обменяли его на старый, однокамерный. И телевизор тоже. Теперь вот черно-белый стоит. Да его и смотреть особо некому. Ребятишкам не даем – говорят, плохо влияет, а у меня времени нет. Генка иной раз напьется – новости глядит и правительство ругает.
– Все-таки пьет?
– А ты разве не видел? – Елена махнула свободной рукой и отвернула лицо. – Давно бы сбежала, только куда этих-то девать? – Он кивнула на копошащихся в углу детей.
– Может, со мной поедешь?
Сестра на секунду вспыхнула, будто свечка – перед тем, как потухнуть окончательно, потом снова вздохнула:
– Нет, Витя, тебе, я думаю, и без того несладко. Скажи честно: наврал про квартиру?
Сейчас было самое время живописать его райскую жизнь, но Виктор почему-то не захотел этого делать. Их отношения с Леной всегда держались на искренности, и не хотелось разрушать все одним лукавым словом.
– Наврал. Но живу отдельно.
– И семью не завел?
– Нет.
– Все у нас однолюбы в родне. Дед с бабкой шестьдесят лет вместе жили – ссорились, мирились, но не разбегались. Мать с отцом тоже пример хороший. Ты вон уже десять лет любишь эту дуру, а много ли вылюбил?
– А сама? – усмехнулся Виктор, впрочем, без всякой издевки.
– И я такая же. Поэтому не предлагай ничего, буду терпеть, пока силы имеются.
– А потом?
– А потом – суп с котом! – Она невесело улыбнулась и вдруг вспомнила: –