В полумраке Фэйрфакс различил голый земляной пол, засыпанный соломой и опилками. Судя по всему, на ночь в дом загоняли скотину, чтобы она была в тепле и никто не увел ее со двора. Приставная лестница вела на чердак. В маленьком, обложенном кирпичами очаге шипели сырые дрова. Перед ним на табуретке сидела старуха, посасывая короткую трубку. Вонь стояла такая, что у Фэйрфакса заслезились глаза: пахло людьми и животными, мочой и испражнениями, разваренной едой, древесным и табачным дымом, аммиаком, выделяемым прелой соломой. Ребятишки сгрудились позади них в дверях, заслоняя дневной свет.
Когда глаза привыкли к темноте, Фэйрфакс различил в углу матрас, заваленный каким-то тряпьем. Ревел подошел к нему и присел на корточки.
– Ханна, я привел священника, – ласково произнес он.
Куча тряпья зашевелилась, и из нее показалась худое белое лицо.
– Отец Лэйси?
– Нет, я отец Фэйрфакс. – Он с протянутыми руками подошел к матрасу. Роуз стояла в отдалении, переминаясь с ноги на ногу и наблюдая за ним. – Можно взглянуть?
Ревел осторожно убрал простыню. Женщина судорожно прижимала к груди младенца. Он был сизо-голубого цвета, точно такого же, как вены на ее голых белых грудях, разбухших от молока. У нее не было сил поднять его. Ревел осторожно взял ребенка из рук жены и передал Фэйрфаксу. Маленькое тельце было холодным и легким, как у мертвой птички. Фэйрфакс в отчаянии огляделся по сторонам и наткнулся на взгляд Роуз. Та отвела глаза. Ему следовало отказаться от проведения обряда. Хороший священник нашел бы слова для того, чтобы объяснить неисповедимость Божьей воли, и не предлагал бы лживого утешения. Фэйрфакс знал это, но у него не хватило духу.
– Богом молю, скажите, она ведь еще не умерла, правда?
– Нет, нет. Мы успели вовремя. – Фэйрфакс пристроил детское тельце в сгибе левой руки, а правой принялся листать молитвенник. – Можно мне света? И воды. Дети, почему бы вам не подойти ближе и не присоединиться к нам?
Четверо ребятишек собрались вокруг. Старуха тяжело поднялась с табуретки, подала ему деревянный кувшин с водой и встала у него за спиной, держа над его плечом огарок свечи. Он чувствовал ее зловонное свистящее дыхание.
– Как вы хотите ее назвать?
Ревел посмотрел на жену.
– Джудит Элизабет, – сказала та.
Он кивнул.
Фэйрфакс слегка полил водой сморщенное личико:
– Джудит Элизабет, крещаю тебя во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
– Аминь.
– Преклоним колени все вместе? – Он повернул молитвенник к