***
Опять у деда шёл процесс очищения очередного фрагмента жизни, а его эго засопротивлялось. Стало очень тяжко, даже не мог этим днём рано встать на прогулку, отодвинул все книги… «О! Вот только читал об этом Законе: каждому действию есть равное и противоположно направленное противодействие. Значит, закон физического мира в полной степени применим к духовным процессам, происходящим в моём внутреннем мире» – философски рассудил он, улыбаясь. Как не поблагодарить Владык об этом предупреждении. В очередной раз он в этом факте увидел и почувствовал великую Любовь и заботу о человечестве. Человечество! Слово то какое – в нём нет разделения на плохих и хороших, правых и неправых, нации, пол, цвет кожи, возраст, вероисповедания, социальную принадлежность, финансовое положение – все равны, и все любимы. Попросил Владык о помощи …и осознании. Опять слушал сердце: « Новые, повышенные вибрации перешли на физический план, входят с болью и недомоганием. Вспомни – «Тернист путь к Богу…». Отложи чтение и пока идёт процесс, просто наблюдай, будь на природе, сливайся с ней». В полном доверии (о котором неоднократно говориться в посланиях) Владыкам, Учению и голосу своего сердца, дед, с наслаждением отдался процессу. Созерцал, вдыхал и вбирал в себя всё: небо, облака, закаты и рассветы, дуновенье ветра, звуки, ароматы, всплеск и круги на воде; день – виденье и чувствование леса и его обитателей; ночь с её таинственными шорохами, голосами, мерцанием звёзд. Это всё целительно действовало на физическое и эмоциональное состояние, правда истинная, отвлекало от боли. Выдержав без посланий полтора дня, он стал читать по чуть-чуть заложенные закладками выдержки, которые ему сильно запали в Душу… – поддерживая этим запущенные процессы и получая от этого сердечную радость.
– Дровишки то надо подкладывать в костёр, чтоб не затух, – пошутил он, радуясь, как ребёнок, почесав затылок, добавил -…и тормозить себя, предупреждали Владыки, больше одного, двух послания не читать. Благодарствую за науку!
***
За два с половиной месяца, анализы и кардиограмма показывали улучшение. Иван Сергеевич днём наткнулся в чемодане на стопку почты, накопившуюся, пока он был в больнице, которую вытащил, уезжая в пансионат. Стал разбирать. Обнаружил правительственное письмо, и был удивлён, что это? Вскрыл. …Сообщалось о снятии с отца всех обвинений и полной реабилитации со всеми датами постановлений. Так же сообщалась дата смерти, через расстрел, который был на третий день после ареста. Прикладывалось его последнее фото и копия клочка анонимной записки, «…в разговоре стал защищать честь и достоинство царя Николая II и его семьи…» – эта цитата была подчёркнута два раза. Время было обеденное, проходя в столовую, через фойе, услышал шипение.