– Теперь за тебя, сынок и доверие ваше – дед нерешительно поднял рюмку… – рука не тряслась…
– Не бойся, теперь хорошо пойдёт – глядя на него, засмеялся зять…
Вареники даже не стали разогревать, так поели. Поставили чайник. Зять увидел, что дед не решается что-то сказать.
– Говори, говори отец, главную ценность тебе доверяем, недомолвок быть не должно…
– Нога это ранение, или пытали?
– Ранение… а пыткой было осознавать, что каждую минуту могут отнять ногу…
– Не пытали …повезло, – дед поёжился, зять принёс ему свитер, переданный подарок Марии…
– Накинь, настой немного поколотит и будет лучше. Никому не рассказывал – замолчал на мгновение – тебе надо. Честно говоря, не расписывался бы тогда, в отпуске, если б знал, что за командировка. Столько Машенька моя пережила. По возвращении сразу попал в учебку, где и узнал, куда будет командировка. Афган. Перед отправлением нам сделали прививки и, я две недели ещё провалялся в госпитале с осложнением после этой процедуры. Потом прибыл пополнением уже к концу масштабной операции. Дня три осмотреться, привыкнуть и в бой. Страшно, батя, страшно было, что люди друг друга убивают… Меня в седьмом бою накрыло, рядом фугас рвануло, ногу всю раскурочило, больше ничего не помнил. Очнулся от того, что меня, как мешок с дерьмом, кинули в сарае на сено и ушли, потом понял, на молитву, сколько времени прошло, не знал. Вокруг тишина. Никто меня не охранял, рядом со мной не было никаких предметов, чтоб я мог что-то с собой сделать, в общем живой труп. Зная из Индии про Карму, отпустил всё на волю Господа. Вечером принесли кусок лепёшки и кружку воды. Их было двое, они смотрели на мою ногу и о чём-то спорили, потом ушли. На рассвете, когда я был в раздумье, глядя на Божественный вид, который открывался мне из маленького окошка, почувствовал, за мной пристально наблюдают. Неизвестный понял и пробрался ко мне, жестом показывая, молчи. Лицо было закрыто платком, руки старше моих, видны только глаза, агрессии не чувствовал. Говорил он по-русски плохо, но вполне понятно. Назвав мою фамилию, попросил, не бояться. На мой немой вопрос, показал жест, который делал мой отец, когда волновался или думал, такой жест только что он наблюдал у меня. Сказал, что знал моих родителей ещё в Москве, когда они проходили курсы афганского языка, чтоб ехать на стройку ГЭС в 1962 году. Тут с ними не встречался. Услышав доклад информатора – «кто я, какое звание, какая часть, сказавшего, дней через пять, будут сведения о семье, может пригодятся для вербовки, удалившегося в сопровождении двух моджахедов», мой собеседник поспешил ко мне. По моему жесту и лицу – отцовской копии, понял, сведения точные. Показав на ногу, сказал, постарается помочь, пока надо обработать мочой. Просил верить, всё сделает для моего освобождения, афганский народ помнит добро… и тихо исчез. От неожиданности и напряжения, испытывая сильную боль,