– Смотри, мне идёт? – напялила своё творчество, кокетливо встряхнула причёской.
– Очень идёт. А где мне?
– Лови!
– Ну, как? – ты нацепил венок, повертелся.
– Похож на Леля.
– А ты на Снегурочку. Только не растай, ладно?
– Не растаю, – обманула я: растаяла уже, поздно. Но не исчезну. Я и дождём буду рядом, и росой. Кем захочешь.
Пока мерили, доплыли. Под мостом стояла сумрачная, тихая прохлада. Только блики на воде, только стрекозы. Ты сбросил какую-то железяку на цепи в воду (ах, это якорь, ага), и лодка встала, мерно покачиваясь. Хлопнул по лавке рядом с собой:
– Иди сюда.
– Зачем?
– Ты, что – боишься?
– Ещё чего!
– Ну иди.
Блин! Так вели себя обезьяны, те самые, из книги про Маугли. «Подойдите ближе!», – и вот уже один из маленьких, ни разу не целованных бандар-логов, но отчаянно ожидающих этого момента, сидит рядом с Каа. То есть с тобой. Лоб в испарине, но зуб на зуб не попадает, сердчишко где-то под коленками бухает, и, кажется, что мост обрушится сейчас прямо на меня.
– Замёрзла? Какие руки холодные! – Поднёс мои ладошки к себе и подул на них, пытался согреть дыханием. Придвинулся настолько близко, что я уловила яблочный аромат твоих губ; наклонился – и увидела отражение почти чёрной воды во взгляде, и… Гудок поезда раздался громко, помноженный эхом тысячи раз и резко. От неожиданности мы стукнулись лбами и отпрянули друг от друга. Всё бы ничего, да я вообразила себя ветряной мельницей, как будто мне мало бандар-лога. Шансов у тебя не было никаких. «Оглядел Господь дело рук своих и сказал: хорошо», – это про тебя, барахтающегося в речке. «Что и требовалось доказать, Наташа. Что и требовалось! Так и состарюсь, так и помру, без…»
– Эй! – Ты подплыл и брызнул мне в лицо, – Чума, а не поезд, чуть инфаркт не схватили, да? Ты в порядке?
– Жить буду, – пролепетала. Вытерла личико, потёрла макушку. – Глянь, венки в самоволку ушли!
– Да, ладно, пусть плывут. Ныряй ко мне, вода кайфовая такая, лягушками клянусь!
«23 августа.
…мы поплыли назад, и, самое клёвое, Дневник, что кое-кто вёл себя так, будто ничего не было! Ни этого, блин, конфуза с поездом, ни того, с тапкой, тоже. И чувствовала себя с ним легко. Удивительно! Ещё купались, ага. Прям в одежде. Я-то не собиралась. Ни купальника, ни полотенца не взяла. Но оно и в шортах, кстати, ничего. Правда, когда вернулись, я замёрзла. Потому что вдруг набежали облака, подул ветер. Я даже решила, будет дождь. И там, на берегу, никому ни говори, Дневник, ладно, а то подумают, что я сумасшедшая, там на берегу я обернулась. Зачем, вот зачем? Дура какая-то. Я увидела, что наши венки прибились к разным берегам. Испугалась! Будто то, что они не вместе, пророчило о разлуке. И я, блин, я схватила его за руку, и чуяла, что сейчас разревусь. Как ребёнок!
Изба.