Кристина одевалась медленно, подолгу смотрев на каждую вещь. Квартира казалась пустой. Нет, не из-за бедного убранства. Тут не было домашнего духа, тепла, несмотря на исправную работу котельной. Здесь чувствуешь себя так, будто попал в темную комнату – ничего нет, только твои мысли и тихий шепот твоего дыхания. Хотелось быстрее выйти на улицу.
Кристина оделась по привычке – очень тепло. Она часто болела, и очень редко выходила из дома в такую погоду… Метель сделала воздух на удивление чистым и, выйдя из подъезда, мы чувствовали, что его портит только легкий запах перегара, исходящий от дворника. Ему было все равно, что он убирает, чья это кровь. Он просто делает свою работу, чтобы в очередной раз забыться ближе к вечеру.
Слякоть превратила дорожное полотно в грязное подобие желе, и на маршрутке ехать не хотелось, тем более, что в том же трамвае гораздо теплее, спокойнее и, что важно – немного народу. Не люблю толпу, тем более – в такое время. Кристине понравилась идея с трамваем, и мы пошли на остановку. Выйдя на улицу, моя спутница немного успокоилась, глотнув свежего, по местным меркам, воздуха, но все равно слезы медленно текли из ее красивых глаз. Она курила все то время, пока мы ждали трамвай, о чем-то шепталась сама с собой и тревогой смотрела в завтрашний день, неделю, в наступающий год. Этот же взгляд увидит следователь…
Мы вышли на остановке возле хлебозавода. Крис не знала, куда идти дальше, а я знал, где находится этот отдел. Нужно уже думать, куда пойти на практику, и это – один из наиболее вероятных вариантов. Но не сейчас об этом думать и, тем более, решать подобные вопросы. Отдел находился на первом этаже старого здания еще сталинской постройки, величественного, под стать ведомству. Раньше, если я не ошибаюсь, тут располагалось управление какой-то федеральной трассы, но теперь, после реорганизации прокуратуры, они переехали в центр города. Не помню, куда именно, да и не интересно это. Перед входом Кристина посмотрела на меня, всхлипнула и сказала:
– Стас, твои глаза.
– Что?
– У тебя глаза мертвые.
– У тебя сейчас тоже. Пошли.
На проходной нас встретила весьма привлекательная сотрудница милиции. Соседний РОВД выделял людей на охрану отдела, о чем нетрудно догадаться, даже находясь тут впервые. Вежливо кивнув нам, она спросила:
– Вы к кому?
– Сегодняшний труп на Ногина – сказал я – суицид.
– Фамилия следователя?
Я не знал фамилии, но Кристина ответила за меня:
– Ткаченко. Лейтенант Ткаченко.
– Проходите. А молодому человеку лучше подождать в коридоре, если нужно будет – вызовут.
– Хорошо, подожду, но мне с ним нужно будет поговорить.
– Стас,