Учитель передо мною возник, перехватил разящую десницу, чтоб не пораниться. Явился, мне кивнул, говоря кому-то: «Следующий».
− Не помешал? − Напрасные слова я выдохнул напрасно.
− Избирателей приём у меня по плану… (вот за что Евгения люблю: горазд на оба фронта!) Однако, что это с горой?
− С зубилом да молотком отбойным, это не гора… ладно, после расскажу. Нам срочно на ту сторону пора перемахнуть.
Помогли друг другу на хребет взобраться, совершили доблестное восхождение и спуск, пока нас не хватились.
− Мог и без меня, я нагоню.
− Правда? Я считал, присутствие всех членов экспедиции принципиальное значение имеет.
− Извини, сейчас там избиратель постучится и войдёт, а в кабинете никого. Задержусь немного. − Исчез Евгений прежде, чем перекусить я предложил. Разумеется, оно не так: в Нулевом ему и кофе подадут, и бутерброды. Вот если б время измерялось в тоннах… Текучка Нулевого всякого заест: сплошная полоса препятствий и забот заборы. Минутки нет для размышления в тиши. Замечательно другое: старик округ оград высоких голодным волком рыщет. И ещё. Евгений знает, что вернётся. Он обязательно догонит.
По эту сторону Лопаты следы усилий титанических являла местность. Знакомые нам зодчие, кто в диспутическую крайность впал, на славу потрудились. Не говорю о красоте, свидетельствую о простоте решений. Им ведомо зубилистое Слово, коим колют скалы, ровно сахар кусковой, и из фрагментов неприступный поднимают монолит. Чудесным способом расшиты швы, отполированы полировальным Словом. Куда ни глянь, покоятся обломки скал, не пригодившиеся в дело.
Я и схоронился за одним из них, прерваться стоило собранию. О том сообщили дружный топот и прямой эфир.
− Он далеко не мог уйти.
− Обыскать площадку.
На другую сторону скалы я переместился плавно, устроился на выступе, лицом к «эльбрусу», верней, к тому, что от монолита на поверхности оставалось. По самый гребешок они втоптали стену; без посторонней помощи преодолеть её теперь мог и маг, и неискушённый путник.
Великаны начинали заводиться, и я, сама наивность, из укрытия шагнул, рукою атмосферу потревожил: «Когда трапезничал, где вас носило? Хотел вас угостить, а вам всё недосуг. Однако засиделся, в путь пора».
Рыжая Борода опешил, несуразно дёрнул головой:
− Как так? Однополчанина бросаешь? Запоминайте, тугодумы, − кивает на меня, − так поступают люди Нулевого.
− Что предлагаешь? Попутчик и товарищ мой, может, год потратит,