– Не могу! Это беримбау местре! Не дай бог потерять…
Зажёгся голубой экран дешёвой «нокии».
– Смотри – картины! У-у, сколько их тут – на всех стенах… Красивые! Как думаешь, если…
– Будешь тащиться с ней через весь квартал, придурок? Здесь повсюду полицейские патрули! Надо искать цацки, золото, деньги! То, что можно рассовать по карманам! Пошли наверх! Только не топочи как мул! Гаси телефон, могут увидеть с улицы!
В доме было тихо. Не слышалось ни храпа, ни разговора, ни бормотания телевизора. Наугад Секо толкнул одну из дверей – и попятился, поднимая оружие.
В этой комнате было так же темно, как и в остальных. Но от сквозняка неожиданно вспыхнул яркой голубизной огромный экран компьютера на столе, и в его свете Секо увидел разворачивающуюся к нему странную бесформенную фигуру. Мулат чуть не заорал от страха, но вовремя сообразил, что перед ним – инвалид в кресле. И на столе рядом с ним – ни телефона, ни сигнальной кнопки.
От сердца разом отлегло. Сжимая пистолет, Секо медленно поднял другую руку в успокаивающем жесте.
– Тихо, сеньор. Не беспокойтесь. Мы не убийцы. Мы только возьмём кое-что – и уйдём. Но если вы поднимете крик – клянусь, я выстрелю! Не будем шуметь, да?
За его плечом шумно дышал Зе. Он тоже на всякий случай достал оружие. Но мулат в инвалидном кресле, казалось, ничуть не был напуган. Свет монитора освещал сбоку его лицо: плоское, с резкими чертами, обезображенное крупными рябинами. Короткие косички делали его голову похожей на морского ежа. Глаза – длинно разрезанные, блестящие, умные, смотрели на растерянных грабителей спокойно и, казалось, с лёгкой насмешкой. В руках инвалида был странный вытянутый сосуд, похожий на бутыль.
«Может, он уже успел вызвать полицию? – со страхом подумал Секо. – Пожалуй, лучше уходить…»
– Парни, убирайтесь, – негромким, скрипучим голосом посоветовал хозяин дома. – Здесь нечего взять. Моего брата нет дома, а все банковские карточки и наличные деньги – у него. Я – развалина и нигде не бываю один. У меня нет ни реала. Женщины здесь не живут, поэтому драгоценностей в доме нет. Дорогой посуды – тоже. Можете, правда, забрать мой телефон и ноутбук, но это – старьё. Самое дорогое здесь – мой рабочий «МАК», но он огромный. Вас с ним повяжут на первом же перекрёстке.
В полном отчаянии Секо понял, что проклятый калека не врёт. И что радужный, сказочный случай, который выпадает раз в сто лет, – открытый и пустой богатый дом, – оказался пшиком. Не тащиться же, в самом деле, по кварталу, полному полицейских, с тяжеленной техникой в руках… Дьявол, дьявол! От ярости и разочарования у Секо потемнело в глазах. А с монитора компьютера на него с улыбкой, словно издеваясь, смотрела золотистая красавица-мулатка в лимонно-жёлтом бикини. В другое время Секо не отказался бы подольше потаращиться на такую, но сейчас горло переклинило от ненависти.
– Нет женщин, говоришь? – хрипло переспросил Секо, глядя