– Он и не может, – отозвался дон Осаин, допивая кофе. – Но это после… после. Сейчас Рокки просто надо спать.
– Его зовут Рокки? – усмехнулся Обалу. – Как в старом кино со Сталлоне? Тюремная кличка?
Осаин не успел ответить: за калиткой послышался приближающийся рокот мотора. Машина остановилась. Хлопнула дверца. Открылась калитка – и во двор ввалился Шанго. За поясом его торчал пистолет. Футболка была почему-то насквозь мокрой.
– Ты?.. – ошалело спросил Обалу, ожидавший увидеть кого угодно – но не своего старшего брата. – Здесь? Что стряслось?
Шанго покачнулся, неловко ухватившись за перекладину калитки, – и Обалу понял, что брат смертельно пьян. Мобильный телефон вылетел из заднего кармана джинсов Шанго и упал на сухие листья рядом со шлёпанцем Обалу.
– Ты вёл машину в таком состоянии? От самой Баии? В чём дело, Шанго? Что-то дома? С Ошун, с детьми? Я могу помочь? Может, позвонить маме?
Шанго уставился на брата в упор, словно не узнавая. Нахмурился. Сипло выругался, снова качнулся – но на ногах удержался. В этот миг разразился звоном телефон на земле. С его экранчика призывно улыбалась совершенно обнажённая Ошун, и против воли Обалу ощутил испарину на спине.
– Шанго! Тебе звонит твоя жена! Ответь ей!
– Жена?.. – со странной ухмылкой переспросил Шанго. Выдернул из-за ремня пистолет – и три раза подряд выстрелил в телефон. От грохота с деревьев, панически крича, сорвались птицы. Обалу, потеряв равновесие, повалился на землю. Шанго, шагнув к брату, одним рывком вздёрнул его на ноги, сунул Обалу в руки его костыль, пнул ногой дымящиеся останки телефона, пробормотал сквозь зубы: «Прошу прощения, дон Осаин» – и, тяжело ступая, прошёл мимо ошеломлённого старика к дому. Дверь за Шанго захлопнулась. Чуть погодя послышался отчаянный скрип старой кровати, на которую рухнул центнер живого веса. И стало тихо.
– И тут дождь! – огорчённо сказала Габриэла, когда они с Эвой вышли из аэропорта Баии в душный декабрьский полдень. – Что же это такое? Я-то думала, плохая погода останется в Рио… А в Интернете опять пишут про какую-то эпидемию в Баии! И что людей насильно увозят в больницы!
– Глупости, – рассеянно отозвалась Эва, оглядываясь. – Про эпидемию я бы знала… Где же Ошосси? Он обещал встретить нас! Габи, приготовься, ты сейчас увидишь моего брата своими глазами. И поймёшь, что я не лгу тебе. Что твой Обалуайе, – который, между прочим, уже целую неделю тебе не пишет! – вовсе не тот, за кого выдавал себя. Интернет переполнен такими врунами, ты же знаешь это!
– Я знаю, дорогая, что ты мне не лжёшь. Только это я и знаю. – Габриэла не отрываясь смотрела на серые тучки, которые уползали за терминал аэропорта, очищая влажный, синий лоскут неба. – Но, может быть… Может, ты сама чего-то не знаешь о своём брате? Обалуайе… то есть, Ошосси – взрослый мужчина. У него своя жизнь. Большие мальчики, знаешь ли, не всегда рассказывают о своих делах сёстрам! Тем более, младшим!
– Возможно, – помолчав, согласилась Эва. За минувшую неделю она