Умных не менее пятнадцати процентов. Идиотов – под семьдесят пять.
Проблема с нормальными.
Уточнение: у нас – это у нас на планете.
Вот, например. 11 апреля мы с женой были в музее «Альтемпс». Поразительная коллекция античных мраморов, в том числе «Гера», перед которой плакал Гете, «Трон Людовизи» (Афродита с двумя служанками), «Отдыхающий Арес», «Галл, убивший жену и закалывающий себя, чтоб не попасть в рабство». Потрясающей красоты палаццо. Гармония. Величие. Дух и разум.
Посетителей человек двадцать. В день в хорошем случае сотни полторы-две.
Из окна видна пьяцца Навона, вся сплошь до неприличия заставленная лотками с сумками и платками. А также с бездарными картинками.
Народу тысяч пять одномоментно. Или даже больше.
Все рассматривают картинки, сумки и платки. Покупают. Делают селфи на фоне картинок, сумок и платков. На хрена в Рим приехали, козье племя? Сумочку прикупить?
Каюсь, каюсь, каюсь. Конечно же, я не прав. Демократия на марше.
Вот если бы в середине XVIII века французскому аристократу сказали, что короля казнят и будет республика, он бы ответил, что это вредные фантазии. Или даже подстрекательство к измене.
Но если бы ему сказали, что простой французский булочник, портной, кожевник или кузнец эдак запросто возьмет жену и поедет на недельку в Рим или Мадрид, просто так, «отдохнуть и развеяться», аристократ сказал бы, что это даже не фантазии, что это бред, безумие!
И однако. Люди путешествуют в свое удовольствие.
Поэтому, конечно, толпы туристов – это очень хорошо.
Ах, если бы без сумок и платков…
Но куда там!
Чернокожие жители Рима, раскинувшие свои шатры подле Сан-Пьетро, разбросавшие по брусчатке, асфальту и газонной траве бесчисленные статуэтки и профили римских пап, резные фигурки цезарей и буратин, давидов и венер, стеклянные кубики с Колизеем и Форумом, открывалки, колокольчики, кулончики и брелки со словом Roma и прочую подобную дребедень, – забегают перед тобой, жменями суют эту дребедень тебе в нос и кричат:
– Онэро! Онэро! Онэро!
С ударением на первый слог, вот так: «о нэро!».
Я уж подумал, что это греческое слово «о ниро», что значит «сон».
Но оказалось – one euro, или un euro – короче, 1€.
Ножницы
Лена Макарова стриглась у Саши Сумина в салоне «Ciseaux d’or» на Малой Никитской – вернее, в проулке между Малой Никитской и Гранатным переулком. Салон был очень дорогой и не для всех, практически без вывески. Лена приезжала туда раз в три недели.
Хотя, конечно, она была ему никакая не Лена, а Елена Павловна, ну а он всё-таки Саша, хотя и старше ее на три года.
Приятный человек и очень хороший мастер. Руки прекрасные, и в смысле красоты тоже. Изящные и сильные. Как на статуе «Похищение Прозерпины», потрясающе сделано из мрамора: как мужские пальцы стискивают женщине талию и бедро, всё просто как живое. Лену Макарову до нутра пробрало, когда она это увидела в Риме, в музее Боргезе. Она покосилась на мужа,