Дунаву даже послышался зубовный скрежет, перемалывающий нервы. У него аж как-то в голове полегчало, душа распрямилась и прибавилось здоровья. Видимо дурная башка оценила убогое состояние князя, и сама себя убедила, что её мучения лишь лёгкий чих по сравнению с княжеским. А русину, даже несмотря на родство, дружбу и закадычность ближнего, всегда на душе становится лучше, когда рядом кому-то ещё хуже, чем ему, бедному.
За спиной Сфендослава прижавшись в уголок к стеночке, притаилась его первая жена, Иванка – «дрянь нерусинова». Дунав даже опешил, увидев её на княжеском ложе, зная его нетерпение к этой самодвижущейся дохлятине.
Описать наружность с внешностью этой царевны из далёких земель дело представлялось довольно сложным, потому что для этого неблагодарного занятия требовалось больно мало слов. Просто описывать нечего. Сисек нет, и никогда не было. Жопы нет. Худая словно дрищь и белая с головы до ног как мелом посыпанная. Рёбра торчат высушенным скелетом. Вместо живота один позвоночник без намотанных кишок. Вся какая-то острая, сложена углами, но при этом до неприличия плоская, словно нестроганая доска с занозами.
Лицо будто выточено из белого камня с какими-то мелкими финтифлюшками и дырками. Все детали крошечные и на белом поле, вместо лика, вообще прячущиеся от взгляда. И всё это на фоне иссиня-чёрной копны волос, что в распущенном, не плетёном состоянии казались чёрной тучей, больше всего тела вместе взятого. Мало того, что Иванка мяса на теле отродясь не имела, но и на лице у неё мышц не было, оттого никто и никогда не видел на этом белокаменном изваянии хоть какие-нибудь признаки эмоций или мимики.
Все движения скупые, жадные, как бы в виде великого одолжения. Жесты скудные и вообще она большее время находилась в каком-то замороженном состоянии. Замрёт и не шевелится. Вот и сейчас забилась к стенке, упёрлась ничего не видящем взглядом в поясницу венчанного мужа и «рыдает», но настолько тихо, без каких-либо проявлений во внешности, что не знающий её, ни по что не догадается о бури обиды в её душе. Просто лежит и безучастно льёт слёзы по щекам смачивая подушку.
Досталась она Сфендославу в наказание от его непутёвого дядьки. Тот это чудо где-то в болгарском царстве в походе «на меч взял». Поговаривали, что она была какая-то родовитая. Не то царевна, не то королевна. Дядька её попользовал, а как мозоли заработал на мужском достоинстве, обтёсывая это заморское бревно, так в приказном порядке подарил сопливому ещё тогда Сфендославу, чтоб с юности прочувствовал всю «занозистость постельных досок», заставив при этом жениться. Видите ли, он ей обещал. А Сфендослава кто спрашивал?
Иванка родила после свадьбы Ярополка. Чей это был поскрёбыш даже мать ни знала,