– Вроде я их не видел.
– Завтра узнаешь, что они тебя ждали. Или ты не хочешь остаться?
– Что вы, очень. Очень хочу.
– Вот и славно иди в комнату, можешь посмотреть, что там случилось с магнитофоном, пока меня ждешь. Он на окне.
На подоконнике стоял «Романтик», однокассетный советский магнитофон. Поломка нашлась сразу, в штепселе оторвался провод, и я с помощью перочинного ножа всё наладил. Вставил первую попавшуюся кассету, и заиграла незнакомая, но очень красивая музыка.
– Это Клаус Шульце, – композитор из ФРГ, а альбом называется «Трансефер» – услышал я голос Виктории сзади и повернулся.
Она стояла в голубом халате, скрестив руки на груди, без макияжа, с зачёсанными назад волосами, придерживаемыми ярко-синим ободком. Её шрам не казался чем-то инородным и зловещим, и мне показалось, что мы с ней знакомы тысячу лет.
– Красивая музыка, как и ты…, – попытался я сделать комплимент.
– Это хорошо, что ты так думаешь, а то из-за потери жизненных сил я боялась, что выгляжу просто ужасно. Давай, что ли в карты поиграем.
Я согласился, и мы, усевшись на диван, начали играть в дурака. Для меня были самые сложные моменты в игре, когда она добирала карты. Виктория накланялась в мою сторону, в этот момент из-под халата была видна её грудь, отчего я не мог сосредоточиться и потому, видимо, творил что попало.
– Ты не играешь, ты пялишься на мои сиськи! – весёлым тоном крикнула Виктория.
Я остолбенел, ну что можно сказать в такие моменты, когда тебя ловят с поличным.
– Пялишься? – прищурив глаза, спросила она.
– Как мне удержаться, если они сами на меня смотрят?
Она раскрыла халат и обнажила грудь, отчего моё сердце бешено забилось, а дыхание участилось. Я смотрел, как загипнотизированный удавом кролик. Два плотно налитых шарика с коричневыми сосками вызывающе направленными прямо на меня, казалось, чего-то ждали. Она начала их раскачивать, и я заметил сбоку у левой груди шрам. Я видел подобный раньше, у моей тёти внизу живота был такой от удара ножом.
– Можешь потрогать, и я пошла спать. И ты тоже! – сказала она смеясь.
Когда об этом грезишь – это одно, но тут я стушевался, видимо заметив мою нерешительность, Виктория взяла мои ладони и положила на свою красивую грудь. Я возбудился, фейерверк гормонов вспыхнул в моей крови, мне хотелось накинуться на неё, сорвать тонкий халат со столь желанного тела и овладеть им.
– Прости, совсем нет жизненных сил, может, в следующий раз, – она поцеловала меня, – спать!
Виктория намеревалась было встать с дивана, но я не желал останавливаться, притянув её, я страстно впился в её губы, проникая языком в её рот. Буря страсти овладела мной. Надо это сделать! И только эта мысль пришла мне в голову, Виктория надавила мне ладонью чуть ниже живота и резко встала.
– Я сказала, спать!
Мне показалось, что она что-то сделала, так как моё возбуждение резко прошло.
– А что бы ты лучше заснул, и моя грудь не мешала этому,