– Был один человек, рисовал картины, любил животных, даже мяса не ел, заботился о людях свой страны, в общем, окружающие в нем души не чаяли. Но случилось так, что он умер от отравления. Справедливо? – спросила она.
– Наверное, нет – ответил я и пытался придумать весомый и умный аргумент, но не успел.
– Его звали Адольф Гитлер.
– Ну, это уже меняет картину, он был ужасным человеком, фашистом и убийцей ни в чем не повинных людей.
– Видишь, как дополненные сведения изменили твое отношение к человеку, а если бы ты узнал о Крестове что-то ужасное, поменялось ли бы твоё мнение относительно справедливости его смерти?
– Всё-таки такая смерть, как самосожжение, думаю, перебор, это…
– А если бы, например, ты узнал, что он насиловал и убивал детей? – сказала она, перебив меня, и внезапно остановилась.
Я замолчал, Виктория Игоревна держась за меня, закрыла глаза, и мне показалось, что она вот- вот упадет, и я уже было собрался её ловить.
– Жизненных сил не хватает, – сказала она, открыв глаза, и пошла дальше.
Мы зашли в частный сектор, где фонари светили через один, а то и через два. Не самый приятный район, я периодически оглядывался, дабы убедиться, не направился ли за мной следом Бес со своими дружками.
– А у вас есть парень? – спросил и сам испугался вопроса, слова сами вылетели без моего разрешения.
– Что значит в твоём понимании наличие парня, как это проявляется?
Она повернулась ко мне и убрала рукой волосы с лица, как бы демонстрируя свой шрам.
– Это человек, который заботится о вас, думает о вас, – и, смущаясь, добавил, – и любит вас.
– Хм. Тогда получается, что в данный момент жизни у меня есть такой парень, и это ты, – прищурив один глаз, она посмотрела на меня, ожидая моей реакции.
– Вы шутите, Виктория Игоревна!
– Игорь, я абсолютно серьезно. Или ты против? – она впервые назвала меня по имени, – и давай договоримся, вне моей работы не будешь меня звать по имени отчеству, я просто Виктория, – она улыбнулась.
– Хорошо, Виктория.
Я боялся закричать от радости. Она взяла меня под руку.
– Пошли, мой парень, вон, мой дом уже видно.
Мы подошли к калитке, и я растерянно остановился, не зная, входить или ждать, когда меня пригласят.
– Заходи, не бойся.
Это был старенький дом с печным отоплением, без воды, который Виктория снимала, так как не хотела жить в общежитии, которое ей предоставил наш техникум. Во дворе нас встретила собака, по-видимому, она выполняла скорее декоративную функцию, так как виляла хвостом и радостно вертелась возле меня.
– А как зовут собаку?
– Собаку зовут, Пёс, – ответила Виктория, пытаясь найти в своей сумочке ключи от дома.
Мы вошли в дом, в прихожей сушилось на протянутых веревках бельё.
– Разувайся