– И что ты предлагаешь, самосуд?
– Да!
– Тогда все сильные засудят слабых.
– Сила в нашем веке – понятие очень относительное. Человек может быть физически силен, но у его оппонента пистолет, и все они, по сути, равны, а если оппонент может управлять эфирным телом и использовать жизненную силу в люциде, то, вообще, ни сила, ни оружие не помогут.
– Нет, так всё же нельзя, это может привести к хаосу.
– Хаосу! Хаос – это когда тебя избивают, и ты в надежде на справедливость идёшь в милицию, а там папа того урода, что тебя избил, ты в прокуратуру – там его дядя, ты в суд, а там чертова двоюродная родственница. Нет, то, о чем я говорю, это не хаос, – это естественная самоорганизация системы. Я тупо хлопал ресницами, так как понимал, что мне до таких интеллектуальных построений ещё далеко. Виктория видимо поняла, подвинулась ко мне и тихонько на ухо прошептала.
– Потискай меня, пока никого нет, – и расстегнула свою кофту.
Утром следующего дня Виктория, уже забрав какие-то бумажки у врача, и воспользовавшись его же телефоном вызвала такси, которое доставило нас к её дому. Она бережно помогла мне помыться, предварительно нагрев воду на печи в большом оцинкованном тазу, ведь у неё не было ни бани, ни душа.
– Каникулы проведёшь у меня, – сказала она, намыливая шампунем мою голову.
Я был счастлив, что помирился с ней, но внутри меня терзало чувство вины, что из-за низменных сексуальных желаний я предал наши отношения.
– Наверное, ты сейчас думаешь о том, что изменил мне, – словно читая мои мысли, сказала Виктория, – на самом деле это не ты предал, а твоё тело.
Я хотел сказать, что тело и есть я, но вода из ковшика, которой она смывала шампунь с моей головы, помешала мне это сделать.
Тридцать первого декабря Виктория с утра поехала за «дефицитом», я же занялся уборкой в доме, а затем приступил к готовке новогоднего ужина. У меня была припасена бутылка шампанского, и мой мозг рисовал самые романтические картинки, да так ярко, что мне пришлось сделать омовение холодной водой, дабы успокоить своё возбуждение, которому не помешали ни болевшие сломанные ребра, ни пробитая голова. Появилась Виктория после обеда с полными сумками всяких вкусностей и от усталости завалилась на диван, попросив меня разобрать продукты. Там оказались колбаса, сыр и, о боже, кокосовый орех! Я не только его до этого не ел, но и не видел вживую.
– Там в какой-то сумке должна быть книга, называется «От существующего к возникшему», коричневая такая. Принеси, пожалуйста.
Я нашел эту книгу под банкой венгерского лечо фирмы «Глобус», и, пролистав её, пока нёс, чуть не поджарил свой мозг. Страницы пестрели буквально «дикими» формулами и не менее странными графиками. «Ну, это только математик и поймет»,– подумал я. Так что почти до самого «Голубого огонька» Викторию я потерял, пришлось всё делать самому, пока она штудировала эту заумную книгу, делая в ней пометки изгрызенным карандашом, при этом она сексуально мяла свою грудь. Наконец-то