Дом действительно был большой. Возле двери начинался немалых размеров холл, который богатством, конечно, не поражал, но мраморный пол на фоне добротных и даже, на первый взгляд, недешёвых панелей производил благоприятное впечатление. С правой стороны от входных дверей, за стойкой сидел молодой мужчина в синей рубашке охранника. Слева, возле стены, стояла пальма, под которой пристроился красивый журнальный столик, рядом с которым стояли два удобных на вид кресла. В одном из кресел сидело нечто, по моим ощущениям, напоминавшее моего Киллера, но без паучьих лап.
Я постоял немного, разглядывая призрака, а потом вопросительно глянул на своего сопровождающего.
– Всё в порядке, – улыбнулся он, – это тоже наша охрана. Мы шли по длинному коридору, по обеим сторонам которого находилось множество кабинетов, из которых выходили и входили в них сотрудники или посетители. Пока я шлёпал за своим сопровождающим, я внимательно приглядывался ко всем, кого видел в коридоре, но не встретил ни одного человека, хотя бы приблизительно похожего на эмигранта. Наконец, мы остановились перед кабинетом, на котором красовалась цифра тринадцать,
– Здесь у вас возьмут заявление о приёме на работу, заполнят анкету и ещё некоторые формальности, – опять улыбнувшись, сказал мужчина. Я поблагодарил его и зашёл в кабинет, Котяра впёрся следом за мной.
Мне не повезло! Во-первых, кабинет номер тринадцать. А это уже напрягает. Во-вторых, за столом сидел именно такой человек, с типажом которого у меня всё время происходили неприятности. Молодой, единственное, что отличало его от других таких же, с которыми я уже сталкивался в своей жизни, этот не был толстым.
Этот «молодой» сидел за столом, развалившись в своём кресле, и смотрел на меня с каким-то пренебрежительно-презрительным выражением. К его столу был пристыкован ещё один стол в виде буквы «Т». Единственный стул, стоящий возле стены, был занят спортивной сумкой.
– Здравствуйте, – поздоровался я, решив не отступать от элементарных канонов вежливости. Но, как я и ожидал, в ответ мне здоровья не пожелали и сесть не предложили. Поэтому мне оставалось только стоять и пялиться на него. А такой расклад меня полностью не утраивал.
– Слушаю, – наконец-то с барской ленцой протянул «молодой».
«Это ж надо так! У тебя и голос то противный! – мысленно поморщился я – Ну что же, понеслась…».
Я, ни слова не говоря, подошёл, снял со стула сумку, поставил её на стол, потом взял стул, поставил его с другой стороны стола и уселся, не забыв поразвязней развалиться. Я, конечно, не мог его видеть, мне мешала сумка, но и он по этой же причине не видел меня. Честно говоря, я получал удовольствие от сложившейся