Слушая удава, я вдруг услышал, как где-то в квартире проснулась основательно поселившаяся у нас истерика и пошла меня искать.
– А чего это тебя так перекосило? – спросил я с подозрением в голосе.
– Тебе стало плохо? Ты переел?
– Он отравился Шариком, – сказала голова повара, – наверное, сожрал его сырым и даже скорее всего грязным. А так делать нельзя, еду надо мыть, а потом чистую готовить – закончил свой ликбез Повар, и его голова улетела обратно на кухню.
– Может, ему вызвать скорую, – проявил жалость Котяра и тоже долбанул Зубастика по голове хвостом, но не так сильно, как паук.
– Не надо скорую. Пускай сдохнет сам, – опять влез добрый друг Удав.
– Ну ладно, давайте подождём, может, действительно сдохнет! – поддержал Удава великодушный хозяин квартиры и ушёл обратно на кресло смотреть телевизор. Слава богу, с истерикой пронесло, она, не добравшись до своей жертвы, опять где-то уснула.
Я смотрел телевизор, Кок что-то делал на кухне, вся оставшаяся братия сидела на балконе и смотрела, как будет подыхать толстый. Толстый не подох, не дождались, дождались Шарика, которого нашёл Повар, последний залетел в верхний шкаф кухонного гарнитура, когда дверца была открыта, устроился там и уснул, Повар не заметил его и закрыл дверцу. А потом нашёл, когда опять открыл за какой-то надобностью дверцы шкафа.
Когда Шарик прискакал и начал прыгать вокруг Зубастика, того немного отпустило и он даже делал попытки улыбаться – жуткое, скажу вам, зрелище. После появления Шарика банда разочарованно разбрелась по квартире, никто не сдох, трупов не случилось. Скука.
Посмотрев ещё немного телевизор, я решил, что пора спать, пошёл в спальню, согнал с кровати Котяру и завалился. Я был дома. А дома хорошо и весело. И спокойно. Мои жильцы никогда меня не беспокоили, когда я спал.
Глава 5 Обучение. Искушение. Потрясение
Так прошло полумесяца, скучать мне не давали, по очереди отлавливали. То заведующий оружейкой, который, в конце концов, смог привить мне азы владения холодным оружием, и я уже безошибочно мог определить, где у меча рукоятка.
Огнестрелом я владел неплохо, причём вспомнил, что стрелять учился из пневматических пистолетов, которых у меня когда-то было несколько штук.
То Алексей Геннадьевич попросит зайти к нему и под каким-нибудь благовидным предлогом берёт у меня то кровь, то волосы, то обрезки ногтей. Я даже начал опасаться, что в один прекрасный момент он подкрадётся сзади и отрежет мне ухо, чтобы взять ткани на анализы, так как у него была привычка, рассказывая о чём-то, расхаживать за креслом, в котором я обычно сидел.
Знал он, конечно, много, много