Хаос и космос в ментальности субъекта. А. В. Сухарев

глубже понимал ноосферу автор данного понятия Эдуард Леруа, который так же, как и Тейяр де Шарден трактовал ее как «мыслящую оболочку», формирующуюся человеческим сознанием. В то же время в основе теории ноосферы Леруа лежат представления Плотина об эманации Единого – непознаваемой Первосущности, отождествляемой с Благом. Эманации Единого преобразуются в Ум (νόος) и мировую Душу (ψυχή), которые далее снова трансформируются в Единое. В соответствии с учением Плотина сначала Единое выделяет из себя мировой Ум, заключающий в себе мир идей (εἶδος), затем Ум производит из себя мировую Душу, которая дробится на отдельные души и творит чувственный мир. Материя возникает как низшая ступень эманации Единого. Достигнув определенной ступени развития, существа чувственного мира начинают осознавать собственную неполноту и стремиться к приобщению, а затем и слиянию с Единым (Roy, 1927) (курсив наш – А. С.).

      Кроме того, мировой Ум (νόος) как у Платона, так и в неоплатонизме понимался не только как разум, но и как вместилище идей («эйдосов»), которые воплощаются в различных «вещах», в том числе и таких, как любовь, знание, страсть и др. Таким образом, в концепции Леруа и Тейяр де Шардена вполне присутствует и чувственная сфера, и когнитивная, и сфера практики в самом широком смысле – преобразовательная деятельность, искусства и технологии различного рода (от гр. τεχνικός, τέχνη – «искусство, мастерство, умение»). На наш взгляд, введение понятия «эстетосферное мышление» как синтеза мысли и эстетики является избыточным по отношению к «ноосферному мышлению», так как данный синтез уже включен в понятие ноосферы Леруа.

      Таким образом, представление о ноосфере в понимании Леруа и Тейяр де Шардена можно рассматривать как идеал «космизации хаоса», в процессе достижения которого осуществляется интеграция чувственного и рационального как представления о «разумном».

* * *

      В оценках постмодернизма как реакции на многовековой и тупиковый путь к универсальности, разбивающей прежнюю «ложную и опасную» целостность на хаотические фрагменты, звучит оптимизм. Оптимизм оценок предполагает, что данная реакция должна создать нечто новое и конструктивное (все то же универсальное), но на плюралистической основе. Здесь, как полагает Якимович, «мы прикоснулись к новым, альтернативным, «досократовским» началам мысли и культуры и начали изживать двухтысячелетнюю традицию дифференциального структурирования картины мира» (Якимович, 1991, с. 231). В исследованиях отмечается, что постмодернизм можно рассматривать с позиций антропологического оптимизма, полагающего, что, «отстраненно взирая на себя самого, дегероизируя себя самого, человек получает возможность осмыслить, почему он до сих пор не выполнил своего предназначения» (Алейник, 2006, с. 212). Как отмечает З. Бауман, это делает постмодернистскую онтологию изначально нейтральной по отношению к добру и злу (Bauman, 1995) и оставляет человека один на один с нерешенными моральными проблемами, сохраняя опасность «сползания в хаос».