– Кажется, немного поздно беспокоиться о правилах этикета. Но я готов согласиться, в нашем общении действительно нет ничего обычного.
Кейт покраснела еще больше, и Джеймс моментально пожалел о своих словах. Он выпрямился.
– Да. – Она робко улыбнулась, но отвела глаза. – Полагаю, вы правы.
Минуту-другую они молчали, потом Кейт заговорила снова:
– Можно я задам вам один вопрос, милорд? – Она сделала беспокойный жест руками.
– А сейчас вы едва ли правы. – Он снова улыбнулся. – Если я не буду обращаться к вам «ваша светлость», то и вы не должны говорить мне «милорд».
На ее лице вновь расцвела улыбка, и его сердце забилось быстрее.
– Я не знала, что и вам не нравится ваш титул.
– Мне нравится, – ответил он. – Но я настаиваю, если мы собираемся покончить с формальностями, то можем обращаться друг к другу по имени. Я не против, и если вы согласны, то….
– Да, разумеется, – кивнула она. – Можете звать меня Кейт.
– А вы можете звать меня Джеймс, – сказал он и поклонился.
– Прекрасно! Можно вас кое о чем спросить, Джеймс?
Ответом была улыбка.
– Я должен вам ответ, как я понимаю.
Оставив руки на клавишах, но не нажимая на них, Кейт спросила:
– Почему вы привезли меня сюда? В ваш дом, как я понимаю. У вас ведь много других поместий?
– Да, есть и другие. Несколько. Здесь и за городом.
Она закусила губу.
– Тогда почему вы не отвезли меня в какой-нибудь другой дом?
Джеймс облокотился о крышку пианино.
– В другом доме я не мог бы обеспечить вашу безопасность.
– Так вы привезли меня сюда, чтобы обеспечить мою безопасность? – нахмурившись, спросила Кейт.
– А вас это удивляет?
На этот раз она кивнула, локоны снова качнулись, и Джеймс с трудом удержался от того, чтобы не протянуть руку и не коснуться их, особенно того, что упал на щеку.
– Да.
– Почему? – спросил он.
– Я думаю, – она слегка пожала плечами, – вы поселили меня здесь, чтобы следить за мной. Быть уверенным, что я не сбегу.
– А вы хотите сбежать? – усмехнулся Джеймс.
Она покачала головой и расправила плечи.
– Нет, я готова принять свою судьбу.
Сейчас Джеймс мог разглядеть ее лицо. Она говорила правду. Он чувствовал это. Кейт действительно готова принять свою судьбу. Джеймс много думал о ней со дня их первой встречи, но нет, в ней не было и намека на трусость. Какова бы ни была ее вина, Кейт Таунсенд – смелая женщина. По-настоящему смелая. Ей присущ тот род смелости, который позволяет смотреть в лицо смерти. Тот род смелости, который помогал ей выстоять перед вероломством мужа, посмевшего привезти любовницу в дом. Та смелость, которая дала ей силы потребовать развода, смотреть в глаза обществу, не желая подчиняться его законам, и вести жизнь несчастливую, но соответствующую принятым правилам.
– Когда мы покидали Тауэр, вы сделали… – Она прокашлялась. – Я видела, как вы отдали