– И? – спросил Абернети, Джеймс подался вперед, ожидая ее ответа.
– Я просто не знаю. Не знаю, кто мог желать его смерти. Не леди Беттина, конечно. Да и слуг он никогда не обижал. Он так редко бывал в том доме, что… Я абсолютно не знаю, кто застрелил моего мужа, мистер Абернети. Все, что я знаю, что это не я. И я скорее отдам свою жизнь, чем несправедливо обвиню другого человека.
– На сегодня достаточно. – Абернети отложил перо. – Спасибо, что рассказали мне свою историю.
Кейт торопливо вытирала глаза платком.
– Если джентльмены не возражают, я бы хотела немного отдохнуть в своей комнате.
– Ну, разумеется, – в один голос объявили оба джентльмена и, так как Кейт встала, тоже поднялись со своих мест.
Когда герцогиня вышла из комнаты, Джеймс снова опустился на стул и, скрестив руки на груди, посмотрел на Абернети.
– Вы думаете, она говорит правду?
На лице адвоката не отразилось ничего. Сняв очки с носа, он аккуратно сложил их и убрал во внутренний карман сюртука.
– Это не мое дело – решать, говорит она правду или лжет, милорд. Мое дело защитить ее. И я намерен осуществить это. Со всей решимостью.
– Я понимаю, но все же? Что вы думаете? – настаивал Джеймс, не спуская с адвоката внимательных глаз. Черт подери, он начинает говорить, как Лили. Но Абернети профессионал и в проницательности ему не откажешь. Джеймс хотел услышать его мнение.
Абернети не спеша собрал бумаги и убрал их в портфель. Поднялся и направился к двери, но, прежде чем подойти к ней, он повернулся к Джеймсу.
– Я думаю, если то, что она говорит, неправда, то она лжет чертовски искусно.
Глава 11
Его разбудила музыка. Проникновенные звуки «Лунной сонаты» Бетховена доносились из бального зала. Какое-то время Джеймс прислушивался, опираясь на локоть, затем, стряхнув остатки сна, встал с постели. Набросив темно-зеленый халат, он затянул потуже пояс и направился на второй этаж.
Кейт сидела за фортепьяно, пара свечей едва освещала ее лицо. Закрыв глаза, она полностью погрузилась в музыку.
Джеймс осторожно кашлянул.
– Вы так талантливы, – сказал он, эхо вторило его словам в пустом зале.
Увидев его, Кейт тотчас ошиблась нотой и перестала играть.
– Милорд!
– О, пожалуйста, не останавливайтесь. – Джеймс подошел ближе, понимая, что на ней нет ничего, кроме ночной рубашки и надетого поверх нее халата. – Это прекрасно! – воскликнул он, не будучи уверен, о чем говорит – о музыке или о ней самой в этом шелковом халате, с роскошной копной волос, свободно спадающих на плечи. В свете свечей ее лицо казалось не просто красивым, а волшебным.
– Простите, что разбудила вас, – вполголоса произнесла Кейт, виновато опуская голову. – Никак не могла заснуть. Я надеялась, что двери закрыты и музыки не будет слышно.
Подойдя к пианино сбоку, он уперся плечом в инструмент и встретился с ней глазами.
– На самом деле, я очень чутко сплю, боюсь, меня не трудно