Глава третья
Журавлиный Клин
1
Бабочка «мыльной страны»
У всех банщиц были особые клиенты.
Кояма Имори, смотритель зонтика при князе Сакамото, считался в Акаяме первым красавцем. Юноша в самой поре, он представлял из себя предмет воздыханий всех женщин города, да и кое-кого из мужчин, если по правде. Изящный, гибкий, с правильными чертами лица, образчик манер и воплощение благородства – говорили, что вечерами его кожа светится, а дыхание полнится ароматом лилий в любое время дня.
Кто бы спорил!
Когда Кояма Имори в первый раз посетил баню близ Большого Вороньего моста и отдался в ласковые руки Юко, день выдался пасмурным, но для господина Имори взошло солнце. С этого момента господин Имори зачастил в баню, как если бы трудился землекопом и ежедневно возился в грязи. Первые шесть визитов он щедро платил Юко за ее услуги, но потом явился грустный, долго молчал – и признался, что не в состоянии более оплачивать нежность и заботу молодой банщицы. Жалованье смотрителя зонтика скудное, Имори и так уже продал черепаховый гребень и две заколки, доставшиеся ему в наследство от покойной матушки, чтобы порадовать Юко подарками в предыдущие разы.
В таком случае, ответила Юко, прошу вас больше не приходить.
Господин Имори прочел стихи:
– Ах, для меня любовь – не горная тропинка
В местах, не познанных доселе мной,
И все равно,
Какой полно тоской
Мое блуждающее сердце!
Стихи, надо заметить, принадлежали не господину Имори, но вряд ли банщица была в состоянии определить их авторство на слух.
«Разве наши чувства только сделка? – добавил он. – Отчего бы нам не продолжить встречи вне банных стен? Я не могу встречаться с тобой у себя дома, этого не позволят ни мой престарелый родитель, ни старший брат, который заправляет всем в нашей усадьбе. Но я слыхал, что твою семью унес черный мор, оставив тебе в наследство вполне уютное гнездышко. Убоишься ли ты пересудов соседей, если наша страсть пылает ярче огня?!»
Прошу вас больше не приходить ко мне, повторила Юко. Ни в баню, ни домой, если даже у вас и были такие намерения.
Три дня спустя из дома банщицы стал нестись дурной запах. Бездыханное тело Юко обнаружили соседи: девушка лежала с перерезанным горлом, кровь на циновках успела засохнуть. Над Юко, пируя, кружились тучи мух. Хорошо еще, что труп не объели собаки, пробравшись в жилище. Нож, которым Юко лишила себя жизни, принадлежал господину Имори – изящная безделушка оказалась достаточно остра для самоубийства.
Никому не пришло в голову обвинить Кояму Имори в убийстве банщицы. Все знали, что случись так, и прекрасное тело господина Имори в течение трех дней явилось бы в управу службы Карпа-и-Дракона с целью доложить о фуккацу. Проверка не заняла бы много времени, и душа Юко продолжила бы жить-поживать, облекшись в плоть молодого самурая и заполучив должность смотрителя княжеского зонтика. Воистину подарок