– Я не хочу, чтобы мои внуки во грехе родились. Пойми и ты меня! -Степан стал давить на больное.
– Ты думаешь я хочу? Думаешь мне все это нравится? Но не могу подвергать свою семью опасности. Опять же, храм- то наш снесли еще в прошлом году и батюшку увезли на повозке. Кто будет венчать?
Алексей Ермолаевич понимал Степана, да и сам хотел, чтобы все было по-человечески, как в старые добрые времена, но не знал как это обернуть, да так, чтобы в тайне все сохранить. И тут он вспомнил, что родственник его жены крестил втихую свою дочку в деревушке, что находиться в 25 верстах от Зорино. Он говорил Аксинье, что ночью совершали Таинство Крещения за закрытыми окнами и ставнями еще не разрушенного храма.
Алексей Ермолаевич решил рискнуть…
4
Весной, едва Аленке исполнилось 16 лет, во дворе у Степана гуляли две семьи и самые близкие друзья. Алена, по документам ставшая Истоминой, сидела, оглядывая с тоской накрытый стол.
Другая на ее месте сияла бы от счастья, отхватив самого красивого парня на деревне. Злые соперницы, мечтавшие заполучить в мужья Петра, пустили слухи о беременности лишь бы ей навредить, но девушке было все равно. Она дала себе слово, что останется женой только формально, если не выполнят ее условия. Она была уверена, что ни о каком венчании не захотят слышать ее новоиспеченные родственники. Таким образом, Алена надеялась выиграть время и не понести ребенка. Глядя на мать, она боялась стать такой же, как и она, измученной материнством. Потихоньку стащив маленький ножик со стола, которым отец нарезал сало, Аленка спрятала его в рукаве платья и старалась не двигаться лишний раз.
Уже вечерело и взрослые, сделавшись все более хмельными, стали чаще кричать «Горько». Невеста, едва коснувшись жениха губами, садилась обратно, не сгибая руки и не разжимая ладони, в которой торчал кончик рукояди ножа. А Петр закидывал стакан за стаканом, не чувствуя хмеля. Он понимал, что сегодня его жена не разделит с ним брачную ночь, что ему придется завоевать ее доверие и, возможно, на это уйдет много времени. Но ради нее он готов был ждать.
Тут поднялись Алексей Ермолаевич вместе со Степаном и пошли запрягать лошадь в повозку, на которую Аглая и Аксинья складывали приданное новобрачной. Петр взял Аленку за руку и слегка сжал ее ладонь, как бы боясь, что она убежит по дороге. Девушка шла и смотрела себе под ноги, не решаясь поднять голову. Ее фату развевал ветер, закрывая лицо, мокрое от слез. В какой-то момент Алене стало казаться, что ничего у нее не получится