Он сплюнул на пол. Задумался.
Кира почувствовала, как немеет язык и холодеют кончики пальцев, как желудок тяжелеет, словно её заставили съесть целое ведро колотого льда. Она глядела в пол – упрямо, не сводя глаз с перекрещенных линий между плитками. Линии дрожали, расплывались перед глазами. Она не должна была поднимать голову, не хотела снова смотреть туда, где лежали, обнявшись, отец и дочь. Но её взгляд против воли скользнул к барной стойке. Она снова увидела мутные глаза девочки, глиняную маску застывшего ужаса, вздёрнутую губу и под ней редкие молочные зубы.
Колени со стуком ударились об пол, Кира что-то промямлила и повалилась на пол.
6. Пятый терминал
Очнулась она дома, в своей кровати. Из окна струилась приятная прохлада. Горел ночник. Одно беспокоило: в точке над верхней губой, прямо под носом, нарастала боль. Из ноющей она быстро перешла в огненную, запульсировала.
Кира застонала. Перед глазами заплясали красные всполохи.
– Не-е-ет! – Она отмахнулась, задела чью-то руку, которая с садистским упорством давила чем-то твёрдым ей на губу.
Раскрыла глаза. Исчезла уютная комнатка, которую она сама обставляла мебелью из ИКЕА: книжная полка под светлое дерево с подборкой классического фэнтези и научно-популярными книжками по истории, экологии и физике, старое кресло-качалка и кровать, наверное единственная в мире, на которой Кире не приходилось сгибать ноги в коленях, чтобы поместиться.
Помещение, в котором она оказалась, было куда шире её комнаты. Высокий потолок терялся в полумраке, ближайшая стеклянная стена находилась в двадцати шагах. За окном темнело небо, последняя бледная полоска света тускло освещала взлётную полосу, на которой виднелась гладкая спина и хвост пассажирского авиалайнера. Возле недвижного гиганта застыл брошенный автопогрузчик с потухшими фарами, а вдали виднелись частные самолёты поменьше.
– Где мы? – спросила она, разглядывая четыре сумрачные фигуры, стоящие над ней. «Мужские фигуры», – внезапно поняла она и, вздрогнув, запахнула кофту на груди.
– Вы потеряли сознание, – сказала одна из фигур голосом Ануфрия. – Нам пришлось вас перенести сюда. Здесь больше воздуха и…
Монах вздохнул.
– Нет мертвецов, – закончила Кира за него.
Господи, как же стыдно! Они вчетвером волокли её из другого зала, по коридорам, как куклу, такую длинную и беспомощную. Вспотели, наверное. Она села, потёрла ноющую губу.
– Зачем вы меня мучили?
– Мы не мучили, – засопел Тым. – Мы помогли. Когда человек падает без духа, когда замерзает в снегу, надави ему в ямка между губой и нос. Он скажет «ой-ой» и проснётся!
– В каком ещё снегу? – застонала Кира.
– Вы были в отключке почти десять минут, – объяснил Логарифм. – Дышали, но слабо. Мы даже подумали, не сонная ли это болезнь?
– Как вы? – спросил монах.
– Как? – Кира подняла недовольное лицо, её рыжие волосы разметались